А хлебушек-то дорожает... Не так чтобы уж очень активно — на десятые доли процента. Или на несколько копеек в месяц. Ну так ведь из копеечек рубли и складываются. По данным статистического «главка» России — Госкомстата, в сентябре темпы роста цен на хлеб в целом по стране ускорились по сравнению с предыдущим месяцем до 0,5 процента. И это оказалось выше сентябрьских темпов инфляции. Если вести отчет с начала года, то хлеб подорожал на 14,8 процента. Отсюда и интерес совсем не праздный: когда и насколько будут повышаться цены на продукт, который, как известно, «всему голова».
Не плачь, рожь, не продадут тебя за грош
К тому, что на продовольственных прилавках дорожает все и вся (исключение — осеннее «удешевление» овощей и фруктов), обыватель привык. И, похоже, перспектива роста цен, к примеру, на изысканные молочные продукты не сильно пугает. Ну не будем покупать йогурты в стограммовых баночках с фруктовыми наполнителями. Купим литровый пакет кефира и «сдобрим» его домашним вареньем. Цена та же. Объема и пользы, пожалуй, побольше. То же самое и с мясом. Еще раз взметнется в цене парная свинина — перейдем на замороженную. Или свиное рагу на хрящах для супчика купим.
А какой супчик без хлеба? Какой обед, а заодно уж завтрак, ужин и любой другой «перекус» без него, родимого? Не нами придумано, зато хорошо усвоено: «Хлеб на стол — и стол престол, а хлеба ни куска — и стол доска».
Говорят, самые точные прогнозы по ценообразованию на все виды продовольствия можно получить в Институте конъюнктуры аграрного рынка. С запросом пояснить, как будут меняться цены на хлеб в обозримом будущем, мы обратились в это уважаемое учреждение.
Прогнозисты из ИКАРа ответили коротко: «Не по адресу». Потом пояснили: «Можем рассказать все о нынешних ценах на «хлебное» сырье, то есть на зерно. Но, учтите, в хлебе стоимость зерна составляет всего одну четвертую часть: 25 процентов».
Для начала, выходит, нам надо заглянуть на зерновые просторы России. Жатва здесь уже завершилась, хотя время окончательного подсчета, сколько же страна собрала зерновых, еще не наступило. Где-то зерно еще не досушено, где-то не отгружено, где-то... недовешено. Однако Минсельхоз России официально оповестил граждан о том, что рубеж в 80 миллионов тонн преодолен. В прошлом году зерновая «валовка» после просушки и прочей доработки составила 67,2 миллиона тонн.
Если учесть, что для России месячная норма пищевого потребления продовольственной пшеницы и ржи — 1,6 миллиона тонн, то вроде бы и неплохо получается. С голоду не помрем. И другим не дадим. С июля по сентябрь нынешнего года Россия отправила в ближнее и дальнее зарубежье 2,8 миллиона тонн зерна. Только за последний месяц лета, за август, из страны было вывезено 1 миллион 56,6 тонны пшеницы. Главными ее покупателями стали Египет, Азербайджан, Израиль и Греция. За какую цену она вывозилась, за какую продавалась — этих цифр операторы зернового рынка не разглашают: коммерческая тайна.
Зато известно, что сегодня в Петербурге и Ленинградской области одна тонна пшеницы оценивается в зависимости от классности в 3700 — 5000 рублей, а тонна продовольственной ржи стоит от 4000 до 4300 рублей. Как в народной поговорке: «Не плачь, рожь, не продадут тебя за грош»... Это самые высокие цены по сравнению с другими европейскими регионами России. В нее заложены расходы на дальнюю — от зерносеющих регионов до северо-запада России — транспортировку зерна.
Если в розничной стоимости хлеба доля производителей зерна составляет всего 25 процентов, то, надо полагать, большая часть приходится на долю мукомолов и хлебопеков. Может быть, они спрогнозируют, как будут расти цены на хлебушек?
Совместная доля и в самом деле немаленькая: 40 — 42 процента. Только вот «дольщики» просят не месить их как тесто — в одной квашне. Мукомольное производство само по себе, хлебопекарное — отдельно. Так что и долевое участие «в булке» хоть и ненамного, но разнится: мукомолы — 20 — 22 процента, хлебопеки — до 20 процентов.
Мука для «социального» каравая
В солидном мукомольном ведомстве Питера от каких-либо прогнозов отказались категорически. «Мельницы работают на зерне, — пояснили и без «ликбеза» известное чиновники. — А зерновой рынок у нас в стране дикий, неуправляемый, нерегулируемый. Прогнозировать, куда его повернет в любой момент, невозможно. Вспомните, что происходило меньше года назад...».
Вспомнили.
На пороге прошлой зимы, в ноябре-декабре 2003 года, из-за выросшего экспорта российского зерна (при небогатом-то урожае отечественной нивы) мукомольные предприятия остались без сырья. Не остановились, конечно, но выработка муки сократилась повсеместно. Даже в традиционно зерновом Поволжье мукомольное производство упало до 6,7 процента. Что говорить о регионах, работающих на привозном сырье? О Петербурге — в том числе... Проблема обострилась настолько, что губернатор Матвиенко вынуждена была обратиться к министру сельского хозяйства Гордееву с настоятельной просьбой хоть как-то «разрулить» ситуацию.
«Разруливать» ситуацию в общероссийских масштабах (и в питерских — в частности) столичные «верхи» принялись в двух направлениях, прибегнув сначала к квотированию экспорта, а потом — к интервенциям зерна из государственных запасов. Зерно стали продавать оптовикам на 25 процентов дешевле рыночной цены, чтобы сдержать рост стоимости хлеба.
Однако интервенции коснулись тех сортов пшеницы, которые были пригодны для выпечки низкосортных хлебобулочных изделий.
Валентина Ивановна Матвиенко с сопровождающими лицами тогда, помнится, посетила несколько торговых точек — булочных, «наглядно доказывающих», что социальный хлеб не дорожает. А хлебопекарное начальство, красуясь рядом с градоначальницей перед телевизионными камерами, на все лады убеждало народ: «Производить социальный хлеб нам выгодно».
Обыватель же тихо матерился на телевизионную показуху и шел в соседнюю булочную, куда не ступала инспектирующая нога губернатора, где о таком понятии, как «социальный хлеб», слыхом не слыхивали. Потому и цены на низкосортную булку не то чтобы не снижались, но даже и не думали «стабилизироваться». Росли в прогрессии.
Они и должны были расти! Почти половина запасов интервенционного зерна сосредоточена в Сибири — в пяти тысячах километров от Питера. К минимальным ценам на это зерно, объявленным правительством, хочешь не хочешь плюсуется стоимость отгрузки его с элеватора и железнодорожных перевозок. В итоге получается та же рыночная цена, которая сложилась бы и без всяких торгов.
Итак, ответа на наш сакраментальный вопрос: «Когда и насколько будут повышаться цены на хлеб?» — от мукомолов и хлебопеков ждать не приходится. Эти «сегменты» хлебобулочного производства все стрелки переводят на изначальное, на базис — на зерно.
Стоит ли при таком раскладе пробиваться все с тем же вопросом к торговому «сегменту»? Да, «розничный» коэффициент долевого участия в стоимости батона, булки, буханки составляет 34 процента. Но по торговым наценкам на социально значимые товары розничная сеть, по идее, должна быть структурой, сугубо подневольной и полностью зависящей от воли местной власти.
Вот, к примеру, в Белгородской области без малого десять лет назад глава тамошней администрации утвердил перечень и максимальный уровень торговых наценок на продукты первой необходимости. На хлебобулочные изделия, в частности, предусмотрена 17-процентная наценка. И никто не рискует ее превышать.
Почему в Питере самый ходовой хлеб «Дарницкий» в разных торговых точках продается с ценовой «вилкой» в четыре-пять рублей, вопрос к... ну во всяком случае не к губернатору Белгородской губернии.
По амбарам пометем, по сусекам поскребем...
«Зерновой рынок России открыт, прозрачен и доступен» — прозвучало на недавней конференции Российского зернового союза. Есть в стране такая общественная организация, вот уже десятилетие объединяющая под своим крылом всех «игроков» зернового рынка: от производителей до трейдеров. Прозвучало настолько убедительно, что прежнее высказывание о «дикости, неуправляемости, нерегулируемости» этого самого рынка показалось... да простится тавтология — дикостью.
Мы так и пребывали бы в умилении от убедительных эпитетов, если бы не сомнения, порожденные приватными беседами с... самими «игроками».
«В советские времена зерновой рынок был строго засекречен, — признались солидные дядечки из тех, кто тогда только начинал карьеру директоров крупных зерносеющих хозяйств, а сейчас процветает в АПК на более высоких руководящих постах. — Зерно считалось стратегическим запасом. Какова была фактическая урожайность, сколько тонн заложили в закрома, не обнародовалось. Официально назывались цифры, которые тогдашнее высшее руководство считало необходимым объявить».
«Засекреченность» рухнула, когда заграница запустила спутники-разведчики. Возможным стало просчитать и количество посевных площадей, и какие культуры на них размещены, и агротехническое состояние пашни, и «виды на урожай». Вся «картина» зерновой России нынче размещена в Интернете на сайтах зарубежных аналитических центров — с прогнозами и комментариями тамошних аналитиков.
Но для российского обывателя и сегодня зерновая «картина» Отечества — тайна за семью печатями. Хотя, на первый взгляд, кажется, что никакой тайны нет. Ну заявил же «сельский» министр Гордеев на конференции Российского зернового союза, что «в чистом виде урожай зерновых составит 76 миллионов тонн». Но в этот «вал» входит не только продовольственная пшеница и рожь, но и ВСЕ зерновые, включая ячмень и кукурузу. И «до кучи» — фуражное зерно. Попробуйте-ка понять, сколько тонн из «вала» пойдет исключительно на выпечку хлеба.
«Не морочьте себе голову пустыми вопросами, — исподтишка советуют профессионалы. — Никто не назовет вам искомую цифру. Качество нынешнего урожая, серьезно пострадавшего от дождей в центральных и южных районах России, от засухи в зерносеющих районах Сибири, — низкое. Если некую партию зерна сразу после уборки хлебная инспекция признает продовольственной — вовсе не факт, что свою классность зерно сохранит на весь период хранения».
Добавьте к этому падающее плодородие земли, катастрофическую нехватку удобрений и средств защиты растений, вялотекущие «подвижки» в сортообновлении зерновых культур... Откуда взяться качественному урожаю? Беспроблемных хозяйств в зерносеющих регионах — считанные десятки. Ну а главная проблема, из которой вытекают все остальные, известна: скудные финансы.
Под сомнение некоторые аналитики ставят и сами объемы зернового производства. Минсельхоз только собирает и фиксирует данные о ходе уборочных работ в разных регионах страны. Обнародовать реальные показатели или занизить-завысить их — зависит, на самом деле, от желания-нежелания руководителей местных администраций. На которых, правда, при случае можно и «надавить». Был такой случай: приехала из Москвы инспекция в одну центральную область, после того как ее губернатор пожаловался верховному начальству — не будет, мол, нынче у нас большого урожая. «Должен быть!» — сказали инспектора и... кукурузу, предназначенную на силос, переписали «на зерно».
Куда, какими путями отправляются зерновые потоки нового урожая? Это тоже вопрос без конкретного ответа.
Известно, что государство готово закупить у производителей 1 миллион 550 тысяч тонн пшеницы и ржи. «Сроки и условия закупок будут зависеть от текущего состояния рынка», — заявил министр Гордеев. Иными словами, подождем кризиса, подобного прошлогоднему?..
Известно также, что по сезону 2004 — 2005 годов экспорт зерна из России в целом может составить 7 миллионов тонн. По мнению руководителя Минсельхоза, Россия в будущем способна экспортировать зерна в три раза больше. Однако государство не намерено монополизировать рынок экспорта зерновых. «На рынке работает много компаний, и мы не собираемся жестко выстраивать их».
Иными словами, история, подобная ростовской, может случиться где угодно и когда угодно?..
Итак, чуть больше полутора миллионов тонн зерна нового урожая закупит государство, 7 миллионов тонн уедет за границу. Куда «пристроят» остальные миллионы тонн? Это будут решать частные лица и частные компании, на откуп которым давно уже отдан фактически нерегулируемый государством зерновой рынок.
...В феврале нынешнего года в Госдуму поступил на рассмотрение проект федерального закона «О государственном регулировании цен на хлеб».
И обрел там свое место. Под сукном.