"Шел, упал, очнулся... Басаев!"

"Шел, упал, очнулся... Басаев!"

Показ интервью Шамиля Басаева по американскому телевидению обернулся полновесным международным скандалом. Несмотря на все просьбы российского МИДа не давать в эфир это интервью, американская сторона посчитала, что свобода слова превыше всего.

Показ интервью Шамиля Басаева по американскому телевидению обернулся полновесным международным скандалом. Несмотря на все просьбы российского МИДа не давать в эфир это интервью, американская сторона посчитала, что свобода слова превыше всего. В результате американский канал АВС был объявлен в Минобороны России некой персоной нон грата, наравне с главным чеченским террористом.

Но вопросы остались. Давать ли слово террористам? И что делать в этом случае журналистам, чья профессиональная обязанность удовлетворять все информационные запросы общества? Каким образом Андрей Бабицкий достиг "тела" Басаева раньше российских спецслужб? И почему Америка, являясь нашей союзницей по антитеррористической борьбе, дает Басаеву микрофон? Об этом говорили участники "круглого стола" газеты "Ваш Тайный советник": режиссер и писатель Роман Смирнов, заместители гендиректора АЖУРа Александр Горшков и Евгений Вышенков, заместитель гендиректора ОАО ТРК "Петербург" Александр Жуков, член экспертно-аналитического совета при Госдуме Борис Подопригора (в прошлом заместитель командующего федеральными силами на Северном Кавказе). В свое время они не раз бывали на Северном Кавказе.
А некоторые из них встречались со многими полевыми командирами, в том числе брали интервью и у Шамиля Басаева.

- При каких обстоятельствах вы брали интервью у Шамиля Басаева?

Смирнов: - Я в Чечне бывал много раз, но с Басаевым встречался лишь единожды. Это было приблизительно в 1992 году в Гудауте во время абхазской войны. Я снимал фильм о конфедерации горных народов Кавказа и очень много общался с Дудаевым. И Мовлади Удугов тогда мне устроил интервью с Гамсахурдиа (он в то время в Грозном жил), а затем и с Шамилем Басаевым. Меня на самолете с оружием перебросили из Грозного в Гудауту. Причем это был какой-то кукурузник, совершенно простой неопознанный объект, который сел рядом с нашей военной базой, и никто на него даже внимания не обратил. Я общался с Басаевым в течение двух дней - в гостинице.

Жуков: - Я встречался с Басаевым неоднократно в течение всей чеченской кампании, поэтому всех обстоятельств не опишешь. В последний раз мы встречались в 1998 году - во время последних президентских выборов в Чечне, когда Басаев баллотировался в качестве кандидата на пост президента Ичкерии. Это было большое развернутое телеинтервью. Я был тогда редактором телевизионного международного агентства и представлял интересы западных телекомпаний в России. Поэтому о том, что происходило дальше с этим интервью, я не могу сказать. Но тогда Басаев не был персоной нон грата, и у него брали интервью все. И российские, и зарубежные журналисты.

Горшков: - Моя встреча с Басаевым была чистой случайностью. Шла вторая неделя войны. Мне сказали, что только что в Абхазию по заданию Дудаева прибыл отряд из Грозного. И его можно найти в Новом Афоне в каком-то пансионате. И я сам пошел туда, где встретился с Шамилем Басаевым. Я тогда слышал эту фамилию в первый раз. Потом мне сказали, что он в Чечне чуть ли не национальный герой, потому что угнал самолет из Минвод в Турцию, угнал он его в знак протеста готовящемуся вводу российских войск в Чечню в 1991 году, после этого он на этом же самолете вернулся в Грозный.

- То, что Басаев - террорист, никого тогда не останавливало?

Жуков: - Мне об этом сложно судить. И сейчас я бы воздержался от каких-либо комментариев, что тогда останавливало или нет. Я знаю о том, что десятки журналистов брали интервью у Басаева. Другое дело - вторая чеченская кампания, в это время уже существовало определенное эмбарго в российских СМИ и зарубежных тоже. Интервью с такими людьми, как Басаев, Масхадов, Удугов, практически исчезли с экранов. Но я знаю, что с ним встречались и французские, и британские корреспонденты.

Вышенков: - В начале 90-х российские спецслужбы знали о том, что в Абхазии действуют Басаев и другие, которые угоняют самолеты и совершают иные преступления?

Смирнов: - Не могли не знать.

Вышенков: - Значит, на тот момент Басаева уже должны были разыскивать.

Смирнов: - Но тогда то, что мы называем сейчас терроризмом, выглядело немного по-другому. Об этой истории (угоне самолета) в России ничего не знали. А ребята Басаева носили на сердце вырезки из турецких газет и с гордостью им всем показывали. На тот период он был таким Робин Гудом. Но наши спецслужбы им активно не занимались. И то, что он воевал тогда в Абхазии, имело иной смысл - не религиозный, не национальный, а в основном территориальный, против грузинской империи воевали и чеченцы, и казаки, и кто угодно. И все с благородными взглядами Че Гевары.

Вышенков: - После этого Басаев совершил несравнимо большие злодеяния. Обыватели ничего не знают ни про Абхазию, ни про самолет, который Басаев угнал в Турцию из "робингудовских" соображений. Зато они знают, что живет некий супер-пупер террорист в лесу, и тут на него вдруг прыгает Бабицкий с микрофоном. Но у Басаева и десять лет назад, и сегодня взять интервью может всякий, кто задастся такой целью. Это сложно, трудно, но возможно. Но почему-то его никак не могут найти наши спецслужбы.

- Если бы вам сегодня представилась возможность встретиться с Басаевым, вы бы на эту встречу пошли?

Смирнов: - Мы живем в этой стране, и я свою страну люблю. Поэтому когда начались чеченские войны, я просто перестал ездить в Чечню. Потому что я не могу брать интервью у человека, который принес столько горя моей стране.

Горшков: - А если поставить вопрос по-другому. А если бы вам сейчас предложили встретиться с Бен Ладеном, вы согласились бы?

Смирнов: - Я не знаю. Может быть, и не отказался бы. Но самое главное - я бы выяснил, кто будет манипулировать этой информацией. Потому что я бросил заниматься журналистикой именно по этой причине, поняв, что и та, и другая, и третья сторона моей информацией манипулирует. А я не хочу быть некой фигурой, которую разыгрывают в неизвестной мне игре.

Подопригора: - Даже если бы я не был связан никакими служебными обязательствами, я бы отказался. Подумал бы о последствиях.

Горшков: - Я бы, конечно, поехал.

Вышенков: - Я бы тоже согласился. Первое, что бы у меня было в голове: обещания Бен Ладену в Афганистане я могу дать любые. Скажу, что напишу его интервью слово в слово, и вообще буду апологетом его идей. Но я бы очень внимательно фиксировал все, что имеет отношение к оперативно-розыскной деятельности: приметы людей, телефоны, особенности местности и т.д. Взяв все это, я бы обратился к государству и рассказал в деталях все, что со мной произошло. А как журналист я бы выдал эту информацию (если бы пересилили амбиции), но не в духе того, как этого желал Бен Ладен, и с комментариями.

Жуков: - Предположим, идет Вторая мировая война. И вот советскому журналисту посчастливилось попасть в Берлин и каким-то образом проинтервьюировать Геринга, Геббельса или Гитлера. Я полагаю, что согласился бы любой журналист. Потому что мы являемся всего лишь фиксаторами событий. Мы не люди, которые вмешиваются в реальную политику. Наша задача - занимаясь журналистским расследованием, делать интервью с любым человеком, кто так или иначе причастен к этому расследованию. Ну, например, мне приходилось брать интервью в тюрьме для пожизненно заключенных у человека, который убил 25 человек. Он монстр, это очевидно. Но я сидел с ним и разговаривал. Как журналист я должен подавить в себе это отвращение к нему, потому что моя задача - разобраться в сути происходящих событий. А без разговора с ключевыми персонами сделать это невозможно.

- Что вы думаете о встрече Бабицкого с Басаевым?

Жуков: - Зная и того и другого персонажа, я полагаю, что инициатива вполне могла исходить от самого Басаева. Я просто знаю, как это все происходит в Чечне. Ты сидишь в каком-нибудь доме, к тебе вдруг приходит человек и говорит: "Есть возможность поговорить...", и дальше называются определенные фамилии. И человек должен решить, ехать ему на свой собственный страх и риск, или он интервью это не берет. Потому что в этой ситуации никто за его жизнь не даст и ломаного гроша. Поэтому говорить о том, что эта встреча была неслучайной, я не могу.

Подопригора: - Я не думаю, что эта встреча могла быть случайной. С моей точки зрения, это достаточно сложная комплексная операция: к Басаеву просто так не подойдешь. Насколько я понимаю, он находится вне пределов Чечни. Скорее всего, в Дагестане. Естественно, кордоны обеспечивают ему безопасность достаточно эффективно. Можно предположить, что заинтересованность в этой операции была с двух сторон - самого Басаева и радиостанции "Свобода". Конечно же, это операция, которая, объективно говоря, носит характер спецоперации. Что само по себе заставляет подумать о юридической стороне дела.

Смирнов: - У меня есть ощущение, что это не недоработка наших спецслужб, а хорошо просчитанная история. В данном случае есть какая-то (какая, мы не можем сейчас просчитать) комбинация, которая выгодна и нам тоже. Потому что Андрей Бабицкий - одиознейшая фигура, зачем-то опять оказавшийся в этом регионе. Мы пока не знаем, с какой целью. У меня сразу возникает аналогия с тем, что произошло в Афганистане, перед тем как американцы начали свою историю с талибами. Буквально за неделю до этого вот так же во время интервью был убит Ахмад Шах Масуд. Его убрали при помощи журналиста. А опыт у Масуда побольше, чем у Басаева. Поэтому я не думаю, что наши настолько идиоты, что могли вот так запросто позволить Бабицкому приблизиться к Басаеву.

Горшков: - Мне совершенно неважно и неинтересно по большому счету то, что говорил Басаев. И тем более, насколько я понимаю, ничего нового он не сказал по сравнению с тем, что звучало год или два назад, когда интервью с ним появлялись. Интересен сам факт интервью с Басаевым, независимо от того, что он говорил. И именно это вызвало такую острую реакцию нашего МИДа, Министерства обороны и остальных. Некий журналист, в данном случае Бабицкий, встретился с Басаевым, за которым вроде как должны бегать все наши правоохранительные органы, они ищут везде и не могут найти. Безусловно, встреча вряд ли была случайной, независимо от того, что говорит Бабицкий. "Шел, упал, очнулся... Басаев!". Но тем более, если это планировалось (а значит, в курсе этих планов было достаточное количество народа), а наши спецслужбы, которые все слышат и видят, об этом не знают, то встает вопрос: чем они занимаются? Напрашивается крамольный вывод о том, что Басаева особенно никто и не ищет...

Записала
Ирина Обрезаненко

Полный текст интервью можно прочитать в новом номере газеты «Ваш Тайный советник», который вышел в понедельник, 8 августа.