уверенно чувствует себя знаменитый фигурист Алексей Ягудин
Елена ОНИКУЛ
Последние несколько месяцев олимпийский чемпион по фигурному катанию Алексей ЯГУДИН провел в России, где довольно много выступал. Пожалуй, никогда прежде гастрольная жизнь спортсмена на родине не была такой насыщенной. Тем не менее корреспонденту «Санкт-Петербургских ведомостей» Елене ОНИКУЛ удалось встретиться со знаменитым фигуристом.
— Алексей, расскажите о необычном проекте — ледовой опере «Бесконечность», в котором вы принимали участие.
— Это действительно необычный проект. По замыслу организаторов, фигуристы исполняли свои партии на льду, а на сцене пели оперные певцы. Перед выходом я сильно волновался: как примут нас зрители? Знаю, что «Бесконечность» получила противоречивые оценки. Мне сложно быть объективным, но, по моему мнению, ребята смотрелись очень хорошо.
\
— А вы в этой опере исполняли роль Огня...
— Да, там наравне с героями-людьми были и герои-стихии — Огонь, Воздух, Вода. Я понимал, что от меня требуется, и исходя из этого сам придумал номер. А вот в костюм пришлось вносить коррективы. Мне сделали красный парик с длинными пышными кудрями. Во время катания пряди от него забивались в рот, нос, глаза. Пришлось остричь его до состояния аккуратного каре.
\
— Сразу же после «Бесконечности» вы выступали в шоу «В кругу друзей», организованном федерацией фигурного катания Санкт-Петербурга. Здесь, наверное, такого волнения уже не испытывали.
— Нет, нервничал, даже очень. Я ведь возглавлял это шоу, а потому старался вникать во все мелочи. В день выступления я уже в одиннадцать утра был в Ледовом дворце, постоянно разговаривал с режиссером, следил за светом и музыкой.
\
— Многие зрители поразились, как здорово вы до сих пор исполняете сложные прыжки.
— Я сам был удивлен. За неделю до петербургского шоу я катался в Москве в туре Ильи Авербуха. И там поймал себя на мысли, что мне страшно выходить на лед. Я даже растерялся: что случилось? В Москве я смог себя заставить прыгать только тулупы (один из самых легких прыжков в фигурном катании. — Е. О.). Хотя летом на семинаре в Ванкувере исполнил даже прыжок в четыре оборота.
\
— Какие у вас дальнейшие планы?
— До 24 октября буду выступать у Ильи Авербуха, а затем участвовать в шоу олимпийской чемпионки Солт-Лейк-Сити Сары Хьюз. После чего планирую улететь во Францию к Брайану Жуберу, которого, как известно, я консультирую. Ну а в середине ноября приступаю к тренировкам в Stars on ice.
\
— Насколько я знаю, для Stars on ice нынешний сезон будет юбилейным. Знаменитому шоу исполняется 20 лет.
— Совершенно верно. А потому его продюсер олимпийский чемпион Скотт Хэмилтон вместе с хореографом также олимпийским чемпионом Кристофером Дином готовят праздничное представление. Пока меня просили придумать один новый номер и выбрать программу, больше всего запомнившуюся зрителям по моим выступлениям на любительском льду.
\
— Думаю, не ошибусь, когда скажу, что эта программа — «Зима», которую вы катали в олимпийском сезоне 2001/2002 годов.
— Конечно. Здорово, что эта замечательная композиция служит мне так долго! Я до сих пор не поменял в ней ни одного элемента, и она неизменно пользуется популярностью у зрителей.
\
— Алексей, вам довелось выступать во многих странах. Публика в России отличается, скажем, от публики в США?
— Пожалуй, нет. Правда, у нас в основном приходит молодежь, а в Северной Америке в залах можно видеть много людей старшего возраста. А вот в Японии зритель совсем другой. Японцы всегда очень сдержанно проявляют эмоции. Они считают, что чрезмерный восторг может быть расценен как проявление неуважения к спортсмену.
\
— Я знаю, что в Японии вы выпустили мемуары, которые пользуются там большой популярностью.
— Честно говоря, я не слежу за тиражом, но знаю, что через два дня после презентации книги было продано 2000 экземпляров. Кстати, популяризации моих мемуаров невольно способствовал один известный в Японии актер. Он прочитал их и рассказал об этом в одном из своих телеинтервью.
\
— За кого вы будете болеть на Олимпийских играх в Турине?
— В первую очередь за Максима Маринина и Татьяну Тотьмянину. Я хорошо знаю этих ребят, а Максима считаю одним из своих лучших друзей. Он очень порядочный, интеллигентный человек.
\
— А кому будут отданы ваши предпочтения в мужском одиночном состязании?
— Брайану Жуберу. В Турине я буду выводить его на лед. Предыдущий сезон сложился для него не слишком хорошо. Очень жалею, что на московском чемпионате мира он не смог посоревноваться с Женей Плющенко.
\
— Я слышала, что часть своих вещей вы сейчас перевозите в Петербург. Означает ли это, что вскоре вы вернетесь в Россию?
— Я по-прежнему буду работать в США. По одной простой причине: там есть работа. Если бы в нашей стране можно было выступать по 80 — 90 раз в году, уверен, все российские фигуристы катались бы здесь. Я очень рад, что президент петербургской федерации фигурного катания Олег Нилов стремится создать в городе хорошие условия и для спортсменов, и для тренеров.
Мне бы хотелось открыть в родном городе свой бизнес, но, если говорить честно, страшновато. Ведь в отличие от США в России пока не налажена кредитная система.
\
— А как развивается ваш связанный с недвижимостью бизнес в США и Канаде?
— Пока все хорошо. Я имею несколько домов, аренда которых приносит прибыль. Правда, сам я пока живу в семье моего друга Миши Голдина. В свое время у него был свой ресторан в Коннектикуте, туда ходили все русские фигуристы. А после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити Миша любезно пригласил меня пожить у себя. Я в очень хороших отношениях с его детьми — сыном и дочерью. Миша мне как второй отец, я всегда внимательно прислушиваюсь к его советам. Ведь сам я человек увлекающийся, эмоциональный, мне хочется всего и сразу. Он же останавливает меня от поспешных решений.
\
— Верно ли, что у вас есть подруга, которая пилотирует самолеты?
— Да, ее зовут Кэтлин Бэнкс. Долгое время она вообще не интересовалась фигурным катанием. Но после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити влюбилась в мое творчество. Как-то раз она пригласила меня порыбачить, мы выловили стерлядь огромного размера. Но главное — Кэтлин научила меня водить самолет. Я получил массу незабываемых ощущений. На второй день обучения уже сам пилотировал. Летал в облаках, пробовал делать виражи. Но самое для меня сложное — это приземление.
\
ФОТО Кирилла КУДРЯВЦЕВА