Фернандо Риксен: "Радимов - не мой тип человека и футболиста"

Голландский футболист, игравший за "Зенит" под руководством Дика Адвоката, в интервью изданию "Совесткий спорт-Футбол" рассказал о своей стычке с Владиславом Радимовым.

- Кто был самым большим профессионалом в «Зените»?

– Малафеев! Слава – пример для многих. Удивительный человек. Все и всегда делал четко, словно по учебнику. Кстати, среди россиян он лучше остальных мог изъясниться на английском.

– Какие у тебя были отношения с Радимовым? Вашу потасовку на сборе в Испании видела вся страна.

– О, это очень популярное видео на «Ютьюбе». Меня часто об этом спрашивали журналисты со всего мира. Радимов – не мой тип человека и футболиста.

– Что имеешь в виду?

– Он постоянно смешивал молодых ребят с грязью, ни во что не ставил менее опытных партнеров. Я ему сказал: чего придираешься к молодым? Попробуй сделать то же со мной! Он рискнул. Что было потом, все видели. Однако потом мы друг перед другом извинились. Конфликт был исчерпан, хотя работать с такими людьми, которые больше любят открывать свой рот, чем что-то делать, мне никогда не доставляло удовольствия. Не удивился, когда с тем же Радимовым в прошлом году повздорил Денисов.

– После этого Игорь пульнул мячом в тренера «Спартака» Карпина…

– Он с особым характером, чего уж там. Как, впрочем, Анюков и Быстров. Но он хороший парень и потрясающий полузащитник. Я играл во многих командах, в сборной Голландии и могу с уверенностью сказать, что Денисов – самый сильный полузащитник, с кем мне приходилось когда-либо играть в одной команде.

– Почему в «Зените» не заиграл Домингес? Его не приняла команда?

– Он отличный парень, немного спокойный, не самый компанейский, но его приняли нормально. Думаю, дело в том, что на его позиции играли Аршавин и Данни. Алехандро банально не выдержал конкуренции.

– Кто был лидером в раздевалке «Зенита» – Аршавин?

– Аршавин? Нет, он никогда много не говорил. Но что вытворял на поле?! Ему достаточно одного-двух касаний, чтобы решить исход встречи. Боссом в команде был Адвокат, а остальные особо не выделялись. Но это не значит, что остальные молчали. Наоборот, каждый свободно высказывал свое недовольство, но выделить кого-то одного сложно.