Основания видеть (в живописном смысле) появляются в то время, когда цвет заполняет форму или ею становится, когда он окрашивает вневременное пространство взгляда, заполняет собою конкретное время конкретного дня. Филипп Кондратенко, следуя традиции и – в то же время – достоверности цвета, пишет свои картины исключительно «при дневном свете».
…Разное время, разные периоды, разная, в общепринятом понимании, живопись – но единый и цельный в своей основе изобразительный язык. Язык со своей (как то быть и должно) структурой – сложной, многочастной, в особенности учитывая минималистическую лапидарную емкость форм. Более конкретно очерченные – даже в прямом смысле слов(а) – формы (портретов, пейзажей) даются зрителю легче, хотя их морфология также непроста и не поверхностна, не на поверхности (зрительного образа)… Этот вектор размышлений можно чертить до бесконечности, с большим или меньшим успехом, каждый раз дочерчивая его до следующей ступени «роста» художника или этапа в развитии нашего восприятия, и, в зависимости от обстоятельств, вербализовывать последнее при помощи необходимых категорий и терминов. Оставим это профессионалам (от) языка.
Но, кажется, есть что-то ещё, более простое и одновременно «объемное»; повседневное, обыденное и, в то же время, матричное; существующее независимо от языковых структур или параллельно с ними. Это, собственно, и есть «жизнь» живописи, ее и автора совместное существование, суть их отношений друг с другом. Так набирают силу натурфилософские размышления о природе творчества художника, углубляется понимание его работы в целом…В любом случае, обостряется ощущение Времени и Дня – как «светлой» его части, рабочих часов, просвечиваемых разумной жизнедеятельностью,– и времени (т. е. «протекания») дня; пусть на мгновение, мы отказываемся от обезличивания живописи в рамках сугубо прикладной интерпретации (и формализованного подхода к ней). День как пространство этих отношений невольно, но с готовностью окрашивается в свой цвет – уникальный, хотя, возможно, и повторимый. И обратно: внезапной вспышкой «дневной» Свет проявит подспудный смысл русского слова «цвет». Эта парадоксальная «обратимость» Ц(с)вета, его возобновляемость (воспроизводимость), становится, быть может, источником силы – как для автора, так и для зрителя, – разрешающим идти дальше сигналом. Пути, в данном случае, понятны, и самим фактом выставки, со всеми вытекающими, подтверждается их фундаментальная обоснованность.
Такая наивная точка зрения на искусство имеет все права для того, чтобы быть высказанной, хотя по внешним признакам она едва ли укладывается в правила «хорошего» кураторского тона. Представленный на экспозиции материал – это не ретроспектива и не «интеллектуально» или концептуально выстроенный ряд. Скорее речь идет о попытке преодоления условных барьеров «культурного восприятия», прикосновении к некоему «базису», образованному интимной сферой человеческой жизни, обращении внутреннему пространству, волей художника овнешненному. На экспозиции эта деликатная образная ткань – уже не в первый раз, хотя и в новом свете – становится предметом зрительского «исследования».
М. Д.
Филипп Кондратенко, р. 1974.
Художник. Живет и работает в Санкт-Петербурге.
Закончил Факультет изобразительного искусства Университета им. А. И. Герцена (1997).
Член Союза художников России с 1998.
Занимается станковой живописью и рисунком. В середине 1990-х начал заниматься акварельной живописью.
С 2003 года – преимущественно живопись на холсте (городской пейзаж, портрет). В 2005 обратился
к нефигуративной живописи.
Работы находятся в собраниях Музея современного искусства «Эрарта» (СПб) и Музея В.В. Набокова (СПб),
а также в частных собраниях в России, Франции, Великобритании, Ирландии, США и др.