Вот ты стоишь на рынке, выбираешь рыбку к посту — вроде бы выглядит красиво. Но если бы ты оказался на Руси века этак в шестнадцатом, тебе бы уже грозил выговор от духовенства, а то и отказ в причастии.
Потому что были у нас времена, когда некоторая рыба не просто не шла к столу — к ней даже прикасаться считалось грехом.
«Очень долгое время на Руси считалось, что глубоко верующий человек и почитающий Господа не может есть такую рыбу, как осетр, угорь, сом. Потому что все эти рыбы относились к голому улову», — поясняет социолог Вероника Сорокина в программе «Загадки человечества» на РЕН ТВ.
«Голый улов» — это не то, что ты подумал. Это про отсутствие чешуи. Ветхий Завет однозначно гласит: рыбка без чешуи — табу. Такая как бы и не совсем рыба, а нечто нечистое, сродни змею в воде. Поэтому на столе доброго христианина ей делать было нечего.
И дело тут не только в религии. Русь древняя жила по завету: что не одобрено свыше — не ешь, не трогай, не гляди. Сырая рыба, например, тоже попадала под запрет.
Неважно, что там у японцев свои суши и сашими, у нас подход был проще — еда должна быть обескровленной. Не потому что гастрономия, а потому что душа, по вере, в крови. А есть душу — это уже, извини, как-то по-дьявольски.
Парадоксально, но царь-рыба осётр, гордость российских рек, долгое время считалась буквально нечестивой. А уж угорь с его змеиным телом вообще внушал суеверный страх.
Только в XVII веке, с реформами патриарха Никона, православное меню стало попроще. Табу на осетра сняли, икру вернули на столы. Но старообрядцы и сегодня смотрят на безчешуйных морских обитателей с подозрением.
