Пару лет назад у известного режиссера Валерия Фокина произошло... «раздвоение личности». Вернее, его личность начали разрывать на части обе российские столицы
Особенно северная, изголодавшаяся по талантливым и мощным лидерам, способным сказать свое веское слово в театральном мире и по-настоящему увлечь современного зрителя. Сегодня можно уже со значительной долей уверенности сказать, что Питер почти победил — несмотря на то, что в Москве осталась семья, дом и любимое детище — театральный центр имени Мейерхольда. Фокин проводит у нас основную массу времени, за исключением редких выходных. Руководит Александринкой, вдохнувшей полной грудью после первого же его «Ревизора», который с лету получил «Софит» и за лето прокатился по четырем странам. Реализует свою давнюю мечту: заканчивает постановку «Двойника» Достоевского, своего семидесятого театрального спектакля. Бродит по маршруту своего героя и вживается в непонятный, но очень близкий ему город.
— Валерий Владимирович, вас можно называть московским петербуржцем?
— Пока только налаживаю свои отношения с Петербургом. Но мне кажется, я почувствовал ваш город. Помимо архитектурных достопримечательностей он обладает каким-то вторым «сюжетом», который не так просто разгадать. Он совершенно особенный, обладающий своей метафизикой, энергетикой. Своим шифром, который удалось раскрыть Гоголю и Достоевскому. Здесь без всяких видимых причин может меняться настроение, возникать чувство безотчетной тревоги.
Если Москва со всеми ее небоскребами, деловыми ритмами — город естественный, природный, то Петербург напоминает некую величественную декорацию, которая выплыла из воды и, может быть, уйдет обратно под воду. Ведь наводнения можно рассматривать просто как ЧП, а можно и как некие предупреждения. Питер с момента своего рождения как бы предчувствует свой конец. Своими казалось бы прямыми улицами город заманивает и обманывает. Внезапно возникают перекрестки, дающие возможность иного выхода. Только кажется, что ты знаешь Петербург, на самом деле это иллюзия.
— Вы живете в двух городах, которые всегда находятся в скрытом противостоянии. Постоянная смена жизненного ритма, наверное, тяжела, как и смена климата.
— Питер и Москва всегда ревниво относились друг к другу. Думаю, исторически так сложилось, что два города будут смотреться друг в друга, как в зеркало. Их внутренняя связь, соперничество дает какой-то кураж. Для меня нет особой разницы, в каком из них я нахожусь: везде слишком много работы.
— Почему вы все-таки в Питере, когда все нынче рвутся за деньгами в Москву?
— Я приехал сюда, чтобы попытаться оживить Александринский театр, придать ему ускорение. Полтора года назад, когда я за это взялся, не было никаких сомнений. Теперь иногда думаю: можно было бы этого и не делать, я человек независимый, востребованный. Главную роль сыграла моя любовь к Мейерхольду, который фактически меня сюда привел: он не просто работал в Александринке около десяти лет, а любил ее всю жизнь.
Сегодня уже чувствую за нее ответственность. Театр, имеющий такую славную историю, занимающий почетное место в Петербурге, не должен находиться на театральных «задворках». Ему нужно вернуть статус национального театра, одного из лучших в Европе — каким он и был раньше. В России ведь три национальных драматических театра — МХАТ, Малый театр и Александринка. Почему же Питер должен отставать?
— Удается раскачать цитадель академического сна, в которой, по вашим же словам, около тридцати лет царило художественное безвластие?
— Хозяйственные дела решаются быстрее и проще, чем творческие вопросы.
Труппу еще нужно формировать, сильно сокращать. Она должна быть мобильной, творчески интересной, сбалансированной. К артистам старшего поколения отношусь очень лояльно, понимая, что сегодня им трудно найти новую работу. К молодым же, которые могут поменять и театр, и профессию вообще — более пристрастно.
Стараюсь привлекать хороших актеров. Сегодня вернулся в Питер, чтобы прийти к нам, Виктор Гвоздицкий, один из лучших актеров России (он играет главную роль в «Двойнике»). Появилась молодая актриса Юлия Марченко, которая прекрасно дебютировала в «Вишневом саде» у Някрошюса. Андрей Могучий сегодня в штате нашего театра. Есть еще ряд московских актеров, которые хотели бы приехать сюда. Но думаю, надо искать в Питере и стараться вернуть талантливых питерцев, уехавших в столицу.
— Слышала, что когда вы выбираете артистов на роли, руководствуетесь не только творческими интересами. Так, одна половина труппы была занята в «Ревизоре», а теперь в «Двойнике» вы постарались задействовать другую. Чтобы никого не обидеть?
— Мне нужно со всеми познакомиться поближе. И они ко мне должны присмотреться. Есть артисты, которые много лет не играли, но мне видно, что у них есть творческая потенция, которая может раскрыться совершенно неожиданно.
— Скажите откровенно: вы надолго у нас?
— У меня контракт до конца 2006 года, дальше загадывать не могу. Знаю только, что все задачи, которые перед собой поставил, должен выполнить.
— Это кредо? А были спектакли, за которые брались, но потом отказывались?
— Нет, начатое всегда доводил до конца. А неудачи, конечно, случались.
— Рассказывают, что когда вы только переступили порог Александринки, здесь репетировался один спектакль. Он уже был почти готов, но вы... безапелляционно его сняли.
— Да, но это другой случай. Спектакль закрыл по творческим соображениям. Посчитал, что при моем руководстве театром такая работа не может появиться на сцене. Что значит спектакль «готов»? Готов к тому, чтобы его посмотрел какой-то зритель? Но для меня главное, какой это зритель. В Александринке один из лучших показателей в городе по посещаемости (более 80 процентов). Но сюда идет зритель без театральной подготовки, без опыта, который дает понимание театра — не на уровне знаний, а на уровне чувств. Люди хотят приятно провести выходной день, посмотреть на историческое здание. Их устраивает даже старый репертуар. А тот вкусный, театральный зритель, который когда-то ходил в БДТ, сегодня ушел в Малый драматический. Кроме того, за двадцать лет Додин сформировал и своего зрителя. Чтобы сделать это в Александринке, понадобятся годы. В идеале нужно начинать растить своего зрителя, начиная с хороших детских спектаклей.
— Ну, это еще «за горами». А в ближайшем будущем — премьера. («Двойник» — вторая часть петербургской дилогии после гоголевской «Шинели», моноспектакля с Мариной Нееловой. — Авт.)
— «Двойник» — гениальное произведение, но оно настолько опередило время, что было не понято критиками, даже Белинским. Вообще, если бы оно имело читательский успех, возможно, судьба Достоевского сложилась бы по-другому. То, что заложено в «Двойнике», потом появилось у Пруста, Кафки, Джойса. Это произведение никогда не ставилось, очень сложно было переложить его для театра. С «Шинелью», о которой даже московские критики говорили, что это петербургский спектакль, есть некая намеренная цитатность. Декорации того же художника Боровского, с которым работаем много лет. Музыка того же композитора Бакшина. Я вообще люблю спектакли графические, с ярко выраженной формой, сочетанием несочетаемого, резкими сломами. А у Петербурга своя особая графика, и нам хочется подчеркнуть это метафизическое пространство, которое так влияет на человеческую личность.
— Как-то преподаватель психологического факультета СПбГУ сказал мне, что 99 процентов абитуриентов поступают туда, чтобы решать свои собственные психологические проблемы. Не пытаетесь ли вы с помощью Гоголя и Достоевского разобраться в своих «двойниках»? Объяснить себя себе?
— С детских лет был увлечен Гоголем, чуть позже Достоевским. Меня всегда волновала тема человеческой «изнанки», душевного подполья. Меняются времена, социальное устройство общества — но вне зависимости от этого в человеке всегда будет внутренняя борьба. Конечно, когда работаю, идет подсознательный анализ своей жизни. Голядкин во всех нас существует, во мне уж точно. Вот с банкиром, который моложе лет на двадцать, я вынужден был отпускать пошлые шутки, поддерживая разговор, чтобы потом просить денег на Достоевского. Унизительное состояние. Уговариваешь себя только тем, что делаешь это ради достойной цели. Главное — договориться с самим собой.
Перед чиновниками тоже иногда бывает нужно «одеть лицо» и сделать вид, что ты чего-то не понял или не знаешь. Среди них встречаются понимающие люди, но редко. Помню, один высокопоставленный чиновник по культуре заявил своему заму, пока я дожидался в приемной: «Чего этот Фокин все один? Пусть уж вместе приходят, с Мейерхольдом!»
Так вот по ходу дела обнаруживаю в себе какие-то вещи и, может быть, становлюсь немножко лучше. Думаю, зрители, которые могут воспринимать в спектакле не только сюжетный ряд, — тоже.
* * *
Виртуальная личная жизнь
Личную жизнь режиссера спасает... огромная занятость его супруги — помощника Людмилы Ивановны Швецовой, первого заместителя Лужкова. Их младший сын учится в четвертом классе, и папа видится с ним раз в неделю, а то и в две. «У меня сейчас два дома. В Питере чувствую себя вполне уютно, живу в прекрасной квартире в доме напротив театра. Да и времени для того, чтобы отдыхать дома, почти нет».
Вторая молодость Александринки
По прогнозам Росси, давшего гарантию на здание в два века, у Александринки запас прочности истекает через 28 лет. Здание закрывается на реконструкцию 15 мая на год и два месяца (временная база будет в ДК имени Дзержинского). В первую очередь возьмутся за зал и сцену. Главная задача — максимально все сохранить. Театр уникален, абсолютно гармонично выдержан в пропорциях, вплоть до наклона пола, расположения ярусов. Планируется многим фрагментам здания вернуть их историческое значение — например, буфеты будут там, где они располагались изначально. Появится музейная зона, где зритель сможет познакомиться с историей театра.
Строительство малой сцены должно начаться летом и завершиться к концу 2006 года. Это будет суперсовременная площадка. Зал на 350 — 400 мест, с опускающимся полом, с открывающейся стеной на Фонтанку — полная техническая мобильность, позволяющая ставить эксперименты, молодую драматургию. По словам Фокина, если в старом здании будет классический репертуар, а там современный, получатся два сообщающихся сосуда, которые дополнят друг друга. Труппа будет одна, и в постоянном обновлении, работе с разными режиссерами и в разных направлениях будет жизнь.
Марина Полубарьева
Газета Московский Комсомолец в Питере №7/11 за 16-02-2005