Спектакль Валерия Фокина в Александринском театре разрушает привычные представления о пафосности имперского интерьера и иррациональности поэмы Достоевского. Элементы скандала в постановке не случайны. Появление главного героя из зрительного зала, провокационные реплики из лож, скоротечность второго действия и общий нервный оптимизм спектакля вызывают странные чувства. Зрители, профессионально подготовленные, вспоминают постановки Всеволода Мейерхольда и сокрушаются по поводу несомненной вторичности идей и воплощения. Все остальные – недоумевают, но смотрят спектакль до конца, так как мастерски придуманное зрелище удерживает от желания убежать из зала.
Кудрявый Голядкин (Виктор Гвоздицкий) манерой игры напоминает Геннадия Хазанова времен "кулинарного техникума". Его "двойником" неожиданно оказывается Алексей Девотченко, чья бритая наголо голова для пущей схожести спрятана в парик "под Гвоздицкого". Откровенное комикование в сочетании с трагизмом положения рождает гротеск на грани фола. Стремительная игра Девотченко, превращающегося в финале в благодушно настроенное инфернальное существо, не преподносит сюрпризов, но удерживает качественный уровень характерного для артиста иронического проживания предлагаемых обстоятельств.
Сценография Александра Боровского вполне соответствует теме раздвоения личности: двухэтажная конструкция, наверху которой зеркальные стены с вращающимися дверцами, а внизу – набережная с двумя симметричными спусками к водоему. В нем организованно принимают водные процедуры стройные ряды чиновников и дам, между которыми суетливо выныривает Голядкин-Гвоздицкий, не вписывающийся в этот живой механизм и, может быть, как раз по этой причине нуждающийся в замене на более послушную "деталь". К вычурным декоративным элементам с полным правом можно отнести и пару настоящих карликов, чье присутствие на сцене не столько отвечает драматургическому замыслу, сколько внушает ужас.
Е.Б.
6.04 Александринский театр