Главный герой ранней брехтовской пьесы поэт Ваал (Александр Баргман) превращен фантазией режиссера Александра Морфова в классического рок-певца. Человек с постоянно разбитой физиономией, он одет, как Че Гевара, руки покрыты татуировками, в ухе болтается серьга. Ваал проходит путь от скандальной звезды, выступающей в закрытом ночном клубе, до бомжа, умирающего в грязном подземном переходе. Много пьет, дерется, ругается матом, спит с каждой подвернувшейся ему женщиной. При этом пишет и исполняет песни, от которых щемит в душе. Еще бы, ведь Морфов использует проверенные временем хиты Джима Моррисона и Майка Науменко. У Ваала есть своя команда, они постоянно репетируют вживую, превращая сценическое действие в рок-концерт. Даже становится жалко, что в зале Театра им. Комиссаржевской нельзя пить пиво или размахивать зажженной зажигалкой в такт People are strange или "Ты – дрянь" – настолько заразительна атмосфера, созданная режиссером.
Трудно поверить, что Александр Баргман познакомился с творчеством рок-идолов непосредственно в работе над спектаклем. Он играет так достоверно, что кажется – именно Ваал устраивал первые квартирники Цоя. Герой Баргмана – родной брат Дон Жуана, сыгранного в прошлом сезоне. Актер опять создает образ харизматичного подонка. Ему все равно, кого и зачем губить. Ваал сознательно превращает жену крутого продюсера (Елена Симонова) из светской львицы в опустившуюся проститутку в рваных чулках. Ради хохмы и животного интереса лишает невинности симпатичную старлетку (Александра Сыдорук). А когда она топится – посвящает ей трогательную песню. Женится на бестелесной блондинке (Елена Александрова), а потом предлагает ей закопать собственного ребенка. Лучшего друга (Александр Ронис), флегматичного композитора, проповедника чистого искусства убивает в дешевой закусочной. И медленно разрушает себя – такова плата за талант.
На примере Ваала Морфов препарирует творческий процесс и доказывает, что настоящее искусство рождается даже не из сора, а из грязи, которая суть нашей жизни. Режиссер высмеивает современные фетиши, разрушая наше к ним сентиментальное отношение. Так, на музыку Тирсена из "Амели" придуманы почти скабрезные зонги, комментирующие похождения Ваала. Их сладострастно исполняет Александр Большаков, напоминающий змея-искусителя. Но финал, когда из-за стены, покрытой мультимедийными графитти, к умирающему Ваалу пробивается призрак в белом платье – не то покойная мама, не то брошенная жена, – слишком жалостен для циничного анализа ситуации. Морфов неожиданно пускает слезу по прошлому, ушедшему вместе с настоящими рокерами. И зрителям ничего не остается, как пропеть после спектак-ля – "рок-н-ролл мертв, а мы еще нет".
"Ваал" 19.04, Театр им. В. Ф. Комиссаржевской
Мария Бошакова