До сих пор в дискографии группы Can самыми баснословными остаются те альбомы, что были с 1970 по 1973 год записаны с участием дистрофичного японского вокалиста, который даже не пел, а скрипел, верещал и задыхался, не задумываясь о культурных последствиях. Его манера вспархивать криками из медитативных глубин, вырытых невнятным басистом и гениальным аранжировщиком Хольгером Шукаем, расширила границы представлений о норме. Устремившийся в бурлящую Европу 1968-го, Кенджи Судзуки попал в самую точку, потому что не был ни на кого похож – вел себя на сцене, как хотел, молился, бился в истерике, впадал в прострацию, говорил с духами, сливался с пространством и временем. Немецкие друзья все перепутали и называли его "Дамо", но он не особенно возражал. Его отличало врожденное чувство мелодии, что, конечно, шло немного вразрез с радикальными амбициями лидеров Can, считавших, что в серьезном деле альтернативной музыки негоже так позориться. Поэтому альянс и оказался недолгим. Время, как иногда водится, расставило все по своим местам. Роман с сектой "Свидетели Иеговы" в лице одной из ее прекрасных участниц вырвал Судзуки из музыкальной жизни до 1983 года. Вернувшись на сцену, он до середины девяностых трудился в группе Dunkelziffer, после чего основал собственный состав, который, меняя название с Damo Suzuki Band на Damo Suzuki Network и обратно, выпустил к настоящему времени добрый десяток альбомов. Судзуки не сильно изменился за тридцать слишним лет, проведенных в Европе. Пришепетывает, подвывает, раскачивается. И небрежно влияет на всех подряд – от забронзовевших Einsturzende Neubauten до фланелевых Jamiroquai.
Ян Левченко
20.05 (21:00) "Платформа"