Новый проект Валерия Кошлякова называется "Одежда пространства. Иконусы". Этим странным словом художник называет объекты, которые придумывает сначала в двух измерениях, иллюзорно объемными, а затем воплощает в трех. Свой проект Кошляков провозглашает "лабораторией формообразования". Тема исследования этой лаборатории – "народная" форма, влияние на художника родной среды, привычного с детства окружения. Например, вокруг – бардак и разложение, а внутри – стремление к синтезу и гармонии. Результат реакции: границы между профессиональным творчеством и повседневными формами стираются, и вот возникают картонные развалюхи, загадочные конструкции в стиле "папа сделал на даче".
С трепетом и почтением Кошляков относится не только к родной традиции. Обычный его материал – достопримечательности "мертвых" эпох: Парфенон и Колизей, фрески Помпеи и готические соборы, русские избы и сталинские высотки. Главная тема – память, прошлое, живущее в настоящем, в дошедших до нас произведениях искусства и истории. Он начинал как театральный оформитель и нашел свою персональную нишу где-то между живописью и архитектурной декорацией. Работает Кошляков с материалами, как будто найденными на свалке. Прославился монументальными видами античных руин, написанными стекающей краской на старом гофрокартоне. Затем не раз переходил к другим техникам, создавал инсталляции и объекты, используя скотч, фанеру, стекло. Глядя на его живописные "руины", вспоминаешь художников XVII–XVIII веков, наскоро писавших к приезду королей иллюзорные арки и колонны. В 2003 году на Венецианской бьеннале Кошляков представлял Россию написанными на гофрокартоне "фресками" – фантастическими пейзажами полуразрушенных городов.
Кошлякова принято называть романтиком, добавляя, что романтизма как такового уже нет, а есть лишь переживание чужого и далекого культурного опыта. В новой серии он явно решил приблизиться в пространстве и времени к точке пребывания собственного физического тела. Абсурдные колобахи Кошлякова на первый взгляд – нечто среднее между иконной "горкой" и малевичевскими архитектонами. Но в отличие от 1920-х, где все было четко и чисто, у Кошлякова всегда присутствует неопределенность, деконструкция, руинированность. Сквозь неказистые формы проступают странные тени великой цивилизации. Все как вокруг.
Валерий Кошляков.
"Одежда пространства. Иконусы"
С 23 июня Русский музей,
Мраморный дворец
Саша Комарова