Книжка о Варваре Бубновой называлась "Русская художница в Японии". Владелец галереи Виталий Третьяков переставил слова, чтобы сделать акцент на японском характере работ. Действительно, на первый взгляд пейзажи-литографии и акварельные портреты можно принять за листы японского графика, проводящего много времени за рассматриванием альбомов европейских художников где-нибудь в библиотеке Токийского университета. Причем особенно ему нравятся постимпрессионисты. То Дерен выглянет из-за стволов деревьев, то Ван Гог – в переплетении ветвей и сучьев. То Матисс просвечивает в розовом "Портрете девочки", то Мунк – в жутковатом "Женском портрете" без носа, то Нольде – в светящемся "Портрете Елены Александровны Кучеряевой".
Но есть нечто в графике Бубновой, что выдает не только европейскую школу, но прежде всего европейскую голову. Слишком много нервной экспрессии, личного чувства, страсти. Вот бегут по морю совершенно японские барашки, но рядом по склонам гор клубятся беспокойные тени, сделанные словно бы сухой, разлохмаченной в творческой ярости кистью. И так эти навязчивые тени причудливо перемешиваются с нежнейшими и легчайшими тонами в акварелях, что становится совершенно ясно – никакой это не японский художник.
По воспоминаниям, Бубнова обладала боевым характером, и жизнь в полной мере предоставляла ей возможности его проявить. В 1910-е, обучаясь в Академии, она участвовала в самых хулиганских группировках и выставках – "Ослином хвосте", "Бубновом валете", "Союзе молодежи". Для конспирации выставлялась под псевдонимом Варварова. Переводила футуристические манифесты. Вместе с мужем Матвейсом изучала идолов острова Пасхи и африканскую скульптуру. Работала в ИНХУКе. В 1922-м обивала порог Дзержинского, чтобы выписал мандат на поездку в Японию к сестре, вышедшей замуж за японца. Было это продолжением матвейсовых штудий древних культур – японскими техниками Бубнова собиралась обогатить левое русское искусство. Получилось наоборот – обогатила японское. В 43 года смело пошла снова учиться – в Токийское художественно-промышленное училище, вроде нашей "Мухи". Прожила в Японии 36 лет. Добилась признания лучших критиков и художников, что не часто удается чужаку. Правда, зарабатывать на жизнь ей все же приходилось преподаванием русского языка. (Кстати, ее сестра успешно преподавала скрипку, в том числе Йоко Оно.) Вся русская классика переведена на японский ее учениками. Писала статьи о русском искусстве. Совершенствовала японские техники гравюры. Иллюстрировала японского Пушкина. Заслужила орден Драгоценной Короны – высшую награду, возможную в Японии для иностранца. Большая часть ее работ погибла в пожаре во время американских бомбежек Токио. Когда климат на родине немного потеплел, в 1958-м, Бубнова с сестрой вернулась в Россию. Поселилась в Сухуми, где подружилась с семьей Кучеряевых, из чьего собрания происходят ее работы как на этой выставке, так и на многих прошлых.
Д.А.
До 30.07 Галерея Третьякова