Он называет себя "мультиевропейцем", небрежно смешивает пряное кабаре и слегка пересушенный нью-вейв, носит перстни с черепушками и мажется бриолином. Рост у него крохотный, взгляд порочный, во рту сверкает бриллиантовая фикса. Со дня основания Soft Cell утекло не одно десятилетие, а Марк Алмонд остается прежним декадентским клоуном без возраста и стилистических табу. Давно распался дуэт, сделавший его имя знаменитым, в прошлом джемы с Лидией Ланч и Сюзи Сью, Ником Кейвом и Дженезисом Пи-Орриджем, с почестями похоронен тигровый питон по кличке Шланг, делавший фору питомцам Элиса Купера. Но панковская гнильца и облезлая позолота те же: Алмонд создал персональный стандарт китча, который не дано ни повторить, ни, тем более, превзойти.
Алмонд работает в технике выжженной земли. Дебют Soft Cell назывался "Эротическое кабаре нон-стоп" и стал первой вспышкой техно в британском небе. Их третий альбом "Искусство распада" расшевелил целую генерацию людей, нуждавшихся в новом Марке Болане. Без сольного проекта Marc and The Mambas сложно представить себе успешное скрещивание латино и постпанка, а знаменитый сольный альбом с каверами французского шансона по сей день остается эталоном в своем роде. С недавнего времени Алмонд зачастил в Россию. Это не совсем тот случай, когда "на тебе, Боже…". Тут его реально прет. Объяснить чем-то иным выход в прошлом году причудливой пластинки Heart On Snow, где Алмонду подпевают Илья Лагутенко, БГ, Людмила Зыкина и Алла Баянова, вряд ли возможно.
Я.Л.
12.08 (22:00) Jet Set пляж