На минувших выходных открылся фестиваль «Современное искусство в традиционном музее», который уже пятый год подряд организует Институт «Про Арте».
Все как обычно. Десяток в меру странных или смелых проектов молодых художников в стенах почтенных городских музеев. Надсадно кряхтящие фестивальные автобусы с любопытной публикой, курсирующие от одного музея к другому по круговому маршруту. Буклеты с раскрашенной в манере поп-арта фотографией пожилой смотрительницы, которые служат входным билетом на все выставки и акции фестиваля... Пять лет «Про Арте» не изменяет этим традициям.
\
Однако пять лет — срок все-таки значительный (особенно в среде молодых художников, акционистов, инсталляторов, кураторов и просто выдумщиков), и от искушения подвести кое-какие итоги организаторы и участники не удерживаются. В основном резюме позитивное: между музейными консерваторами и юными деятелями искусства установился прочный контакт. Сотрудники галерей и выставочных залов «старой формации» теперь не слишком боятся отчаянных идей, а при случае даже любят щегольнуть словом «перформанс».
\
За прошедшие годы свои двери молодым художникам раскрыли почти полсотни петербургских музеев, и примерно треть из них участвовали в акциях «Про Арте» неоднократно. Смотрительницы большинства музеев работали на фестивале с энтузиазмом и всячески помогали художникам осуществить их идеи. Даже если для этого приходилось извлекать из фондов какой-нибудь раритет и отдавать его на разглядывание, терзание, облучение и фотографирование под микроскопом — как это случилось, например, с древними диатомовыми водорослями, хранящимися в Ботаническом музее...
\
В общем, реклама о двух музейных дамах, свирепо шипящих: «Не дышите на шедевр!» — это уж точно не про Петербург. Во многом благодаря «Про Арте».
\
Однако если отвлечься от общего благоприятного фона всего мероприятия, то можно сказать, что пятый фестиваль «Современное искусство в традиционном музее» — далеко не апогей творческих возможностей его участников. По сравнению с хулиганскими проектами, скажем, трехгодичной давности (когда, помнится, художники радостно взрывали игрушечные машинки на тротуарах и собирали в колбы пыль с театральных сцен) нынешние кажутся намного более цельными и интересными. Но предметами искусства их назвать все равно не получается. Они ценны в большинстве своем лишь занятностью идеи, но не воплощения.
\
Кирилл Шаманов, выпускник «Про Арте», отчеканил на Монетном дворе пятьдесят серебряных монет номиналом ноль рублей. Вместо орла — знак бесконечности, сплетенный со своей противоположностью — нулем. Художники из группы «2012» сделали макроснимки клеток растений, раскрасили их с помощью компьютерных фоторедакторов, а затем заставили плясать на психоделическом фоне. Андрей Рудьев рассадил 42 пенопластовых пингвинов на крыше и фасаде Музея Арктики и Антарктики (об этом наша газета писала несколько дней назад). Интересно? Конечно. Но, чтобы вполне оценить работу и мысль авторов, достаточно посмотреть буклет и фотографии. Идти в музей вовсе не обязательно, в этом-то и проблема.
\
Впрочем, желательно идти в Музей истории религии. На открытии экспозиции митек Александр Флоренский позировал телекамерам, возвышаясь над мечетью и православным храмом. Мечеть сделана из кофейника, гильзы, армейского термоса и конфетницы; православная церковь — из латунного подноса, деревянного сундучка, кофемолки, рукомойника и ручки от самовара. Прочие «Культовые сооружения» (так называется проект Ольги и Александра Флоренских) — реформатская церковь, языческое святилище, синтоистская пагода, синагога и другие — тоже сотворены с помощью абажуров, корпусов от патефона, форм для выпечки, граммофонной трубы и иного скарба. Вавилонскую башню (при строительстве которой началось общечеловеческое недопонимание) митьки создали в основном из шляпных коробок (как бы метафоры легкомыслия и праздности), а храм зороастрийцев-огнепоклонников, вполне логично, — из керогаза и горелок от керосиновых ламп.
\
Митьки сами предложили Музею истории религии (где с культами обращаются аккуратно — не дай бог представитель какой-нибудь конфессии оскорбится) свой проект, где культовые здания созданы из вещей (которые в культ нас учили не возводить). Не все сотрудники музея приняли идею на ура, но митьки оказались убедительны, и музейщики согласились. Хотя те частушки, которые им успела за время подготовки экспозиции напеть Ольга Флоренская, цитировать так и не решились.
\
Чтобы лицезреть «Предчувствие» Кирилла Челушкина, нужно подняться на 75 ступенек винтовой лестницы внутри Нарвских ворот, — это уже воспринимается как часть проекта. Там, наверху, в синеватой подсветке — то ли взвесь, то ли гирлянда из множества маленьких белых пенопластовых фигурок, безликих и, как кажется, одинаковых, а на самом деле разных. Ступайте осторожно — на полу тоже с добрую сотню таких фигурок; не опрокиньте, не троньте руками: возможно, это не пенопласт, а мы, до поры до времени находящиеся на полу (т. е. на земле), а потом возносящиеся к небесам... А может быть, это заиндевевшая разбитая наполеоновская армия. Хотя Челушкин в буклете черным по белому определил проект как «структуру памяти в символическом пространстве» (эта выставка открыта только до 16 октября).
\
С высоты Нарвских ворот — и почти под землю, на кладбище. В Некрополе XVIII века Александро-Невской лавры на скорбные изваяния ложатся желтые листья. И то у одного надгробия, то у другого натыкаешься на лайтбоксы — светящиеся коробки с фотографиями цветов. Шествуя от цветка к цветку (от, извините, лайтбокса к лайтбоксу), вы идете, по мысли художника Дмитрия Сироткина, путем Персефоны: именно невыразимой красоты цветком заманил когда-то к себе прекрасную Персефону владыка царства мертвых Аид. Что уж тут, нет среди тех фотоцветков такого, ради которого можно было бы спуститься к Аиду; впрочем, и таких душераздирающих надгробий, как в XVIII веке, уже не делают; да и люди, подобные тем, что лежат под сими надгробиями, в наши времена больше, кажется, не рождаются.
\
От мифологии — к физике. К «Занимательной физике», проекту Сергея Денисова и Владислава Ефимова в Музее обороны и блокады Ленинграда (проект — по известной не одному поколению книге «Занимательная физика» Якова Перельмана, погибшего в блокадном городе). Видеоинсталляция просто иллюстрирует опыты Перельмана. Как протиснуть яйцо в горлышко молочной бутылки, дети? Правильно, дети, надо поджечь внутри бутылки бумажку. Вот тебе искусство на службе у точной науки.
\
...На открытии фестиваля возле Петропавловского собора хаотично двигалась группа людей студенческого возраста — человек двадцать. Двигалась в течение трех часов с небольшими перерывами. Мы были подготовлены, мы знали, что это перформанс британца Гари Стивенса «Форма жизни». Неосведомленные посетители Петропавловки, разумеется, приняли все за очередной придурковатый флэшмоб. «Студенты» копировали движения друг друга, и, по уверению Стивенса, никто не был инициатором; было непонятно, откуда, собственно, родилось то или иное движение. Вот что позабавило: молодые люди суетились, разбегались врассыпную и сбегались вновь, но иногда, неясно с чьей подачи и по какой причине, начинали ходить строем.
\
Фестиваль «Современное искусство в традиционном музее» будет идти до 23 октября в Петропавловской крепости, Ботаническом музее, Музее истории религии, Музее-квартире Блока, музее-памятнике «Нарвские триумфальные ворота», Музее Арктики и Антарктики, Музее городской скульптуры (в Некрополе Александро-Невской лавры) и Мемориальном музее обороны и блокады Ленинграда.
\
ФОТО Анастасии ДОЛГОШЕВОЙ