В переводе с португальского "Кабо-Верде" значит "зеленый мыс". Так называется скопление островков в трехстах морских милях к западу от Сенегала. Грустные песни о пропавших мореходах и томящихся женах, о бренной жизни и вечном покое поют здесь в каждой деревне. Но именно босая плакальщица Чезария Эвора прославила свое не вполне различимое на карте государство. Ей было сорок пять лет, когда она выпустила первый сольный альбом в Лиссабоне, и пятьдесят, когда полупрофессиональная акустическая запись Mar Azul сразила сентиментальных французов, немедленно окрестивших колониальную диву "креольской Эдит Пиаф".
Она подарила пресыщенной Европе неслыханную смесь португальского "фаду", традиционного репертуара гриотов – странствующих музыкантов Западной Африки, и бразильской боссы, которая, пока пересекала океан, заразилась меланхолией, морской болезнью и неизбывной тоской по лучшей доле. На островах Кабо-Верде это сплетение традиций получило название "морна", что в переводе с того же португальского означает "плач". Лишь этнографы знают, как это звучит в аутентичной обстановке, но исполнение Чезарии Эворы – идеальная экзотика: минимум глянца, максимум вкуса. Хорошая технология записи и слегка расширенный набор инструментов – то немногое, за счет чего эта музыка завоевала Европу за неполные двадцать лет.
В отличие от большинства "этнических" исполнителей, креольская старушка не ведется на сомнительные адаптации – в шестьдесят четыре года даже Пол Маккартни не меняется, чтобы он там ни пел в 1967 году. Для нее все остается по-прежнему, как будто и не было тех сорока лет, что отделяют безвестные портовые кабаки в городке Мигрелу от сияющих залов Европы. Пусть раскупаются билеты и диски, суетятся продюсеры, пополняется казна Кабо-Верде. Чезария Эвора поет о своем, прикрыв глаза, блаженно улыбаясь, грузно и трогательно приплясывая на воображаемом морском берегу.
Я.Л.
13.10 (19:00) БКЗ "Октябрьский"
TimeOut №76, 10-23 октября 2005 г.