«Татарин маленький» в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской
Евгений СОКОЛИНСКИЙ
Если кто-то подумает, что пьеса Алексея Пояркова (автора телесериалов «Спецназ» и «Московские окна») о проблеме нацменьшинств, жестоко ошибется. Татары тут вовсе ни при чем. Просто песенка такая про татарина. К смыслу пьесы нужно продираться через все накрутки постмодернизма — есть и «сюр», есть и обильные цитаты из Чехова. Узнавание чеховских реплик не слишком многое объясняет. Разве что умиляешься при мысли: мой склероз еще не достиг последней стадии.
Без Чехова «новая драма» не может. Либо он, либо мат-перемат. Третьего не дано. Семен Спивак в Молодежном театре на Фонтанке только что испек «Три сестры» почти как водевиль. Режиссер Алексей Злобин в Театре им. Комиссаржевской выковал психологическую драму, прикрывшись водевильными ситуациями: приезжают жена и любовник за разводом, а муж жену не помнит (и т. д.). Естественно, в психологической драме много танцуют — экстатические танцы Марии Большаковой и составляют самый смак представления.
\
Впрочем, жена и любовник — вовсе не жена и любовник, а карточные шулеры. Впрочем, и не карточные шулеры, а символы судьбы, которая выкидывает маленького человека (а человек в «новой драме» непременно маленький) из военного полка, из дома, из поезда, наконец, из жизни (в безумие одиночества). Шулерство — излюбленный знак превратностей судьбы в русской литературе (Пушкин, Лермонтов, Гоголь).
\
Рядом с шулером — маленький человек. Сергей Бызгу 9 месяцев назад сыграл Акакия Акакиевича в театре «Комедианты» — теперь новая вариация. Антураж опять же дореволюционный. В «Акакии» маленький человек жил с шинелью. В «Татарине» Коляй Коляич — под столом с мышеловкой и аппетитными крысами. Крысы своим дефиле и открывают действие.
\
Герои Бызгу всегда трогательны (за исключением героя спектакля «Обняться и заплакать» по Ф. М. Достоевскому в Белом театре). Коляй Коляич, офицер в отставке, много не хочет — только положить плешивую головку на колени двухметровой женщины, и чтобы женщина напекла плюшечек к чаю. Кто ж не мечтает о плюшечках?! Понятно, от героини Оксаны Базилевич трудно ждать плюшечек — она же комиссар в юбке. Поэтому Коляй Коляич, как и более энергичный, долговязый, гривастый Семен Петрович (Александр Ронис), получает вместо плюшечек плюхи. Правда, это все внешнее. Есть еще и философия.
\
Философия выглядывает из любимого «новой драмой» мотива — неразличимости добра и зла. Елизавета и Семен, может, и жулики, но в то же время превратили захиревшую усадьбу в цветущий сад изумительной красоты, выкупили имение из заклада, посылали деньги «изгнаннику» и вообще очень стыдятся собственной подлости. Коляй Коляич сомневается, где в его поступках порядочность оборачивается непорядочностью.
\
Трио главных героев страдает, мучается. В пьесе часто признаются в любви, только непонятно, кто кого любит и любит ли вообще. Без женщины Коляй впадает в безумие, а с женщиной Семен тем более обезумел. Ну я не знаю, что делать! Владимир Богданов, полицмейстер, никого не любит, но, как всякая власть, абсолютно индифферентен к страданиям граждан, хотя и не прочь плотно приложиться к графинчику, когда предлагают.
\
Можно долго разбираться во взаимоотношениях действующих лиц, однако стоит ли? Не исключено: происходящее — лишь болезненная фантазия склеротика и, вероятно, шизофреника Коляй Коляича. О болезненной фантазии самого автора я уже не говорю. И где пролегает грань между бессмыслицей и постмодернизмом, кто ж его знает! Актеры играли очень хорошо. Все же удивительное ощущение, будто мне надавали в Академическом театре им. В. Ф. Комиссаржевской плюх вместо плюшек, имеется. Спасибо, дорогой театр!