Московский музыкальный театр им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко открыл свои большие петербургские гастроли оперой Бетховена «Фиделио», которую представил в Большом зале Филармонии в концертном исполнении.
Под управлением Томаса Зандерлинга (сына знаменитого ленинградского маэстро Курта Зандерлинга) хор, оркестр и солисты театра восстанавливали историческую справедливость: единственная опера великого симфониста не звучала в России с 1959 года. Тогда оперный шедевр Бетховена был осуществлен в ленинградском Малом оперном театре под управлением Курта Зандерлинга.
\
Современный громкий музыкальный проект был соответствующим образом модно подан — для двух столиц. Мировая премьера прошла накануне петербургской — 20 ноября в московском Доме музыки. Ровно двести лет назад в Вене в театре An der Wien опера была показана в обстановке начавшейся оккупации. По наблюдениям историков музыки, немногочисленными зрителями тогда были французские офицеры и венские обыватели. Премьеру приняли крайне холодно, и после еще двух вечеров она в своем первоначальном виде сошла со сцены. Но на протяжении ХХ века в Европе и Америке, а особенно в Германии опера имела неплохую сценическую жизнь. Режиссеры и вслед за ними дирижеры и певцы небезуспешно извлекали из нее актуальные смыслы с антифашистским и шире — антитоталитарным пафосом.
\
В финале довольно путаного полудетективного-полубытового и отчасти романтического сюжета выясняется, что верная жена Леонора, скрывавшаяся под мужским именем в качестве работника испанской тюрьмы, вызволяет-таки любимого мужа Флорестана из несправедливого заточения.
\
Помимо Зандерлинга именами-поддержками были австрийское сопрано Габриэле Фонтана в заглавной партии и британский бас Роберт Ллойд в партии тюремного смотрителя Рокко. Именно за счет их блестящего вокально-актерского дуэта премьера оперы получила в обеих столицах хороший слушательский резонанс. Остальные солисты Театра им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко тоже были подобраны со вкусом. Рядом с крепким, чистым и звучным сопрано Анастасии Бакастовой пение австрийской звезды даже слегка проигрывало. Но вот уж кто возвышался неприступной скалой (имею в виду вокал), так это легендарный Роберт Ллойд, которого некоторые могут помнить в партии Бориса Годунова на сцене Кировского театра в постановке Андрея Тарковского. Ллойд не только пел, но и разговорные диалоги произносил зычным, насыщенным басом и делал это с юношеским энтузиазмом.
\
Для российских певцов камнем преткновения служил немецкий язык. Одна из разговорных мизансцен с участием главного злодея — начальника тюрьмы Пицарро в исполнении Евгения Полканина — и вовсе звучала анекдотично. Иллюзию осознанно-выразительного произношения удалось воспроизвести лишь тенору Михаилу Вешняку (Флорестан).
\
Томасу Зандерлингу в целом удалось добиться от оркестра точного следования партитуре и передать элегантность бетховенских высказываний. Картину чуть портили нередкие интонационные и тембровые ляпы в разных оркестровых группах.
\
Вызволенный из небытия шедевр убедил в том, что для Бетховена-симфониста вокал был еще одним оркестровым инструментом (он понадобился для выражения слов). У этой оперы в России, на мой взгляд, есть два пути. «Фиделио» может быть музейно-коллекционной оперой — честолюбивым поводом для гордости. Примерно так она и звучала в Большом зале Филармонии. Но здешние творцы смогут найти в ней и немало злободневного — образы невинного человека, брошенного в тюрьму, и женщины-освободительницы всегда найдут отклик в зрительских сердцах. Однако на этом пути есть большая опасность конъюктурного прочтения.