На афишах петербургских театров гуляет немало женщин: «Мария Стюарт», «Гедда Габлер», девы из «Дома Бернарды Альбы», «Душечка», «Коломба», «Пышка». Этому дамскому нашествию мы, мужчины, можем противопоставить разве что «Голого короля» (Театр сатиры) и голого «Короля Лира» (МДТ).
Но голышам с феминистской армадой не совладать. Теперь вот над женщинами «назначили» старшую: даму 80 лет из пьесы Колина Хиггинса и Жан-Клода Каррьера «Гарольд и Мод».
Пожалуй, из всей женской бригады, бушующей сегодня на подмостках, графиня Матильда Шарден (для своих — Мод) нашла бы общий язык только с мопассановской Пышкой. Обе живут по совести, нравственными законами, и безразличны к законам государственным.
\
Ольга Антонова уже давно мечтала сыграть восьмидесятилетку. И Театр Комедии дал ей карт-бланш. А режиссер Григорий Козлов, тряхнув длинными иссиня-черными кудрями, Антоновой немного помог, хотя и не достиг еще художественного баланса между изображением двух миров: мира, где «все как у людей», и мира независимых личностей. В первом — много случайного, бездушного (Козлов рисует его фарсовыми красками). Мир Мод включает вечное, возвышенное: небо, звезды, деревья, смерть — здесь властвует трагикомедия.
\
Чувствовать возвышенное — вовсе не значит, что Антонова «встает на котурны» и провозглашает философские истины. Мод появляется на сцене в розовом плащике, кепарике, с рюкзачком за плечами. Старушка-анархистка занята очень серьезным делом, ей нужно пересадить деревце, чахнущее на загазованном проспекте у мэрии, в какое-нибудь экологически чистое место. Например, на кладбище. Здесь с ней и знакомится юный Гарольд (Сергей Агафонов).
\
У молодого человека с упрямым подбородком свои увлечения: напугать мамочку (Елена Капица) семнадцатой инсценировкой самоубийства или отдохнуть на чужих похоронах. Мод со смертью не играет. Когда становится негде и незачем жить, она спокойно уходит. Первоначально Гарольда привлекает эксцентризм старушки — во многом героиня Антоновой напоминает ее же Нину Бегак из «Милого старого дома» А. Арбузова. Впрочем, эксцентрика не главное. Мало ли странных старушек побывало на петербургской сцене! Мод — смешная и серьезная, безумная и здравомыслящая, энергичная и временами усталая. Оригинальность одинокой женщины на самом-то деле — проявление естественности, ее парадоксальность — проста и безыскусна. Простота и привлекает Гарольда.
\
Гарольд сравнивает свою престарелую подругу с молодыми девицами — их поставляет на дом «скоростная» брачная контора по просьбе заботливой мамочки. Девицы придумывают себе имидж, чтобы казаться интереснее. Одна увлекается «политическими науками», другая блистает хозяйственными талантами, третья постоянно говорит о своем «инструменте», имея в виду богатое тело. Всех трех «невест» (маски «синего чулка», оптимистичной идиотки, готовой на все актрисульки) с эстрадной броскостью играет одна Елизавета Александрова.
\
Мод не надо ничего измышлять. Она питается фантазией, словно птичка зернышками. Желтое кимоно, кальян — и вот она уже на востоке. Перед нами японка Баттерфляй — Антонова поет своим грациозным сопрано арию из одноименной оперы.
\
Голос актрисы — ее богатство, и в бенефисном спектакле она то взмывает к хрустальным верхам, то «обрушивается» в бытовой говорок с контральтовыми низами. Есть много, в том числе и тонких, способов увлечь мужчину. Актриса (исключая завораживающие фиоритуры) их отбросила — пусть роман мальчика и пожилой женщины будет чисто духовным.
\
В пьесе дело обстоит не так. Романтичный Гарольд поддался, как выражается его мама, «очарованию дряхлости». Презрев длинноногих невест из Интернета и влюбленную в него горничную Мари (при минимуме слов Ирина Сотикова «накопала» в роли немало забавных деталей), вручил Мод обручальное кольцо в день ее 80-летия и ухода из жизни.
\
Мод говорит: «Мое «секретное оружие» — нежность», но Антонова, скорее, предпочитает мягкую мудрость. К лирическим можно отнести только эпизод с деревом — на его ветвях (в реальности, на качелях) парочка устроилась между небом и землей.
\
Публика старшего поколения любит «старомодные комедии». Западные «новинки» на петербургской афише имеют стаж 30 — 40 лет. Не устарела ли трагикомедия американца Хиггинса во французской обработке Каррьера? Впервые петербуржцы увидели ее в 1976 г. (Театр Жана-Луи Барро и Мадлен Рено). Но в пьесе есть мотивы, которые отличают пьесу от сентиментальных историй про позднюю любовь. В наши дни число «профессиональных страдальцев» (по выражению Горького) все растет, и встреча зрителя с человеком «легкого дыхания», не желающим биться головой о неразрешимые проблемы, — отрадна.
\
Смерть тоже бывает красивой. Среди яркого поля подсолнухов и при сиянии звезд Мод ушла в небытие, а через минуту Ольга Антонова вернулась на поклоны. После большого спектакля бенефициантке пришлось еще изрядно потрудиться, укладывая прибывавшие букеты — они грозили заполонить сцену. Все вроде бы кончилось успехом. Хочется только, чтобы новые роли актриса в Театре Комедии играла почаще. Не раз в десять лет.