Достоевский гордился тем, что ввел в русский язык новый глагол «стушеваться». Кажется, он ошибся — это слово употреблялось и до него. А у Гончарова в очерке «Литературный вечер» есть рассуждение о том, что обогащение языка производится, как правило, авторитетными писателями: «Например, вот Николай Михайлович Карамзин ввел слово «промышленность», его все и приняли». Названный создатель термина, активно интересовавшийся западными экономическими концепциями, сам немало гордился своим изобретением.
Однако слово «промышленность» использовалось в русском литературном языке и в докарамзинский период — в значении «способ или род промысла». Промышленность тогда, согласно «Словарю Академии Российской», изданному в начале XIX века, разделяли на полезную и частную. Промышленность была существительным со значением не столько явления, сколько процесса или результата действия. Происходит это слово, как нетрудно догадаться, от глагола «промышлять», то есть «добывать хлеб и все нужное, заниматься чем-то как средством жизни» (Толковый словарь Даля). Любопытно, что все эти значения уже упомянутый «Словарь Академии Российской» полагал просторечными, отмечая, что в высоком слоге «промышлять» означало «заботиться, попечительствовать».
\
Зато только в «Письмах русского путешественника» Карамзина это старое слово впервые приобретает новый смысл — смысл термина, навеянного модным тогда французским термином industrie, которым первоначально называли всякое искусство, затем мастерство, а затем уже и производство. Хотя, разумеется, подлинное освоение вновь оживленного писателем слова произошло значительно позже, «когда и у нас появилась настоящая крупная промышленность с применением пара и электричества» — об этом пишет А. Котович в статье 1940 года «История слова промысл».
\
Сравнение и этимологический анализ терминов «промышленность» и «индустрия», кстати, может привести исследователя к любопытным выводам о русской и западной ментальности. Латинское слово industria (от struere, «строить») переводится как «деятельность, старательность, трудолюбие, усердие, прилежание», тогда как русское «промышленность» родственно существительному «мысль».
\
Подобно тому, как в русских сказках герой достигает успеха благодаря изворотливости ума или «промыслу Божьему», а вовсе не «старательности, трудолюбию, усердию, прилежанию», и успехи экономического развития связываются в российском сознании прежде всего с движением мысли, а вовсе не с усилиями по ее воплощению.
\
В современном русском языке заимствование «индустрия» в течение долгого времени употреблялось лишь в значении «фабрично-заводская промышленность с машинной техникой». Однако наблюдения за употреблением существительного «индустрия» в современной речи позволяют утверждать, что область применения этого слова сильно расширилась. Теперь можно говорить об индустрии как о сфере разработки, производства и реализации товаров и услуг (обычно в массовом масштабе) — компьютерная индустрия, книгоиздательская индустрия и т. п., а также как о той области деятельности, которая связана с удовлетворением культурных запросов населения, или сети предприятий, оказывающих такие услуги, — индустрия развлечений, индустрия спорта... Хотя и родная «промышленность» явно растет и употребляется гораздо активнее, чем раньше.