В театре «Зазеркалье» юбилейный Год Моцарта отметили большим концертом, в котором зачарованной публике представили трех оперных солистов европейского класса — Сауле Искакову, Людмилу Шихову и Сергея Гаврилова. Четвертым предъявленным солистом стал флейтист Павел Штейнлухт, исполнивший две части Концерта ре мажор для флейты с оркестром. Тут же публике были показаны и сразу три дирижера — Павел Бубельников, Анатолий Рыбалко и Аркадий Штейнлухт.
На протяжении всего концерта не покидало ощущение, что дух Моцарта где-то рядом, что театр «Зазеркалье» — потенциально моцартовский театр, в котором главные составляющие — легкость, ясность и радость. Это чувство главным образом подкрепляли две солистки — одна другой лучше. Первые же звуки колоратурного сопрано Сауле Искаковой изумили слушателей. Инструментального характера голос певицы с абсолютно ровным и кристально чистым тембром вселял гордость за неоскудевающую талантами землю, в данном случае, скорее, не российскую, а казахскую, но все равно — из бывшего СССР. После концерта певица призналась, что два самых важных условия ее существования на сцене — естественность пения и необходимость держать слушателя в напряжении. Все это так и было. Сауле попросту гипнотизировала — и в игривой арии мадемуазель Зильберкланг из «Директора театра», и в концертной арии, и в ангельской Et incarnatus из Мессы до минор.
\
Людмила Шихова, как выяснилось, брала мастер-классы у самой Ренаты Скотто. Это чувствовалось и в чутком, обостренном отношении к слову, и в интонационной точности в пении, и в эмоциональной подаче звука. Именно ей выпала одновременно и честь, и сложность исполнять одну из самых трудных моцартовских арий — арию Констанцы из «Похищения из сераля». Жаль, конечно, что она не пела Царицу ночи из «Волшебной флейты». Но, вероятно, как-нибудь в другой раз.
\
Наконец сбылась мечта многих опероманов. Тенор Сергей Гаврилов с улыбкой, с бьющим через край вокальным оптимизмом и эстрадным апломбом дал понять российскому слушателю, как лучше всего сегодня «продвигать» Моцарта. Публика провожала его оглушительными криками «браво!». Впрочем, в тот вечер она была настроена более чем благодушно: со сцены на нее добрыми и умными глазами смотрел сам Вольфганг Амадей.