Нынче исполнилось 75 лет со дня его кончины. Собственно, к этой скорбной дате и приурочено было завершение партнерского проекта двух фондов – имени Д. С. Лихачева и «Константиновского» по увековечению памяти создателя всемирно известной петербургской научно-педагогической школы.
Одногодок Чехова, Платонов окончил Петербургский университет в 1882 году и был оставлен при историко-филологическом факультете для подготовки к профессорскому званию. И подготовился к нему: не на ученом совете – в открытом диспуте блестяще защитил диссертацию, а после в течение несколько десятилетий слыл одним из лучших и наиболее авторитетных профессоров Петербургского университета, в числе которых был даже приглашен преподавателем к членам императорской фамилии. Как сказал на открытии мемориальной доски ему почетный председатель Археографической комиссии РАН, академик Российской академии образования, доктор исторических наук Сигурд Оттович Шмидт, Платонов был самым ярким нашим историком после Ключевского.
Преподавательская деятельность Сергея Платонова в Университете продолжалась до 1926 года. Больше десяти лет он был председателем Археографической комиссии Академии наук, с 1928 года возглавлял комиссию по изданию сочинений Пушкина, был директором Пушкинского дома (Института русской литературы) АН СССР и целых четыре года – Библиотеки АН СССР, о чем напомнил нынешний директор БАН Валерий Леонов.
Дом, на котором установлена теперь мемориальная доска, – главный адрес академика Платонова в Петербурге – Ленинграде. Здесь перед первой мировой войной возникло третье товарищество постоянных (то есть частных в отличие от доходных – сдаваемых внаем) квартир. Сергей Федорович купил тут спустя два года после постройки дома квартиру в первом парадном на третьем этаже под номером 13, выложив двадцать тысяч рублей золотом, и прожил в ней 15 лет – до начала 1930 года. Он был арестован по печально известному «академическому делу» и домой уже не вернулся. Умер Платонов в ссылке в Самаре через три года после ареста. Его могила не сохранилась – на месте кладбища, как вспоминали на открытии мемориальной доски, разбили детский парк. Однако самарские историки, к их чести, добились, чтобы в том парке поставили знак со сведениями и о былом кладбище, и о погребении на нем светоча русской исторической науки.
На церемонии у дома 73 – 75 на Каменноостровском присутствовала и внучка Сергея Платонова Надежда Михайловна Платонова-Игнатьева. Она до 1977 года жила в квартире деда, ставшей еще при его жизни коммунальной. Она скромно стояла с букетиком красных гвоздик, опершись на руку председателя правления Фонда имени Д. С. Лихачева писателя Даниила Гранина, а потом терпеливо отвечала на вопросы телевизионщиков.
А когда публика разошлась, вдруг сказала, что хотела бы побывать в квартире, которую продолжает считать своей, но где не была более трех десятков лет. И началась удивительная первая в своем роде экскурсия, может быть, в будущую мемориальную квартиру-музей историка Сергея Платонова, да еще с таким экскурсоводом!
Мы пешком поднялись по каменным ступеням широкой лестницы на третий этаж. Дверь нам охотно открыли и в осмотре квартиры, спасибо жильцам, не препятствовали. Надежа Михайловна то и дело обнаруживала с детства знакомые приметы, сохранившиеся, впрочем, еще со времен ее деда. Вот диковинный ныне пружинный дверной замок. Вот бронзовые дверные ручки. А вот матовые стекла, украшавшие верхние части межкомнатных дверей, частично, правда, уже заколоченные. В кухне все еще живы «первородный» кафель на стенах и полу, длинная узкая раковина на два широко расставленных крана, без сомнения, помнящая Платонова. Видны и заделанные отметины на кафельном полу, где когда-то кололи дрова для ненасытной дровяной плиты, замененной давно уже газовой.
Сразу за входной дверью справа по коридору при Платонове жила домработница баба Катя, вспоминала Надежда Михайловна, следующая дверь – в кабинет самого Сергея Федоровича, а дальше комната ее отца Михаила Сергеевича, не просто репрессированного, а расстрелянного в годы ежовщины. Нынче в квартире темновато и неуютно – коммуналка она ведь и есть коммуналка... Такой Сергей Федорович ее, конечно, не видел. Но зато она видела его и в лучшие годы, и в беспросветные, и в часы тягостного чекистского обыска и наверняка помнит все. И это для нас, потомков, самое ценное и дорогое.