Большинство зрителей «Ревизора» (кроме старшеклассников, которые по определению будут посещать этот спектакль, лишь бы не терзать программное сочинение Гоголя) помнят детский фильм «Приключения Электроника». Там мальчик-робот, сделанный по образу и подобию советского школьника Сережи Сыроежкина, научился смеяться, плакать, влюбляться и даже играть в хоккей. Правда, бил в свои ворота, пока Сережа не вышел вместо него на поле и не спас команду от позора и поражения. И тогда Электроник шмыгнул носом и честно признался: «Матч выиграл Сыроежкин! Это его победа».
Признаемся и мы: спектакль «Ревизор» на самом деле поставил не пермский режиссер Сергей Федотов, а ведущий петербургский хореограф и режиссер по пластике Сергей Грицай. И сделал это с присущим ему вкусом и отточенностью стиля. Он наделил каждого гоголевского персонажа особой походкой, жестикуляцией и мимикой. Он придумал актерам все выходы и проходы, показал, как эффектно «вытанцовывать» реплики и диалоги, действуя внешне руками, ногами, корпусом и лицом, а внутренне – головой. Он все что мог в этом спектакле оправдал движением. Даже знаменитую немую сцену решил дважды: в рапиде, когда персонажи медленно «проваливаются» сквозь обои-жалюзи, и в стоп-кадре, когда все замирают фотопортретом, и по «гениальной» задумке режиссера стена-сетка отделяет семью от государства, городничего от чиновничьей мелкоты, прошлое от будущего.
От Федотова в постановке – предсказуемые назначения на роли. Актеры отобраны по типажам, звезда в центре (для привлечения внимания прохожих взят красующийся, эксцентричный Мигицко – Городничий). На этом миссия режиссера заканчивается, ибо никак нельзя считать заслугой и творческой удачей скучнейшее обращение с материалом, примитивное прочтение текста, плоское понимание сюжета и наивное представление о мистицизме автора: полумрак, свечи, таинственные звуки и дешевые фокусы-покусы с исчезновением людей. Многое в этом спектакле топорно и приторно, будто пьешь густой гоголь-моголь и вот-вот поперхнешься.
Волею художницы Ирины Долговой на сцене все в основном зелено-коричневое: от костюмов представителей уездного общества до интерьеров жилищ: картинных декораций, создающих ощущение подернутого ряской болотца или старинной книжной иллюстрации. Само уездное общество напоминает пресноводных и насекомых – жаб, кузнечиков, бабочек, а заезжий столичный гость – чванливого, лоснящегося таракана.
Спектакль помимо хореографа «делают» актерские работы. Состава у «Ревизора» два, и однозначно определить лучший нелегко. Брошенные режиссером в классический текст и вынужденные барахтаться в нем, как слепые щенки в речке, исполнители самостоятельно искали краски, нащупывали характеры и выстраивали формы. Нечто вразумительное все-таки получилось у большинства, в меру сил, опыта и таланта.
Прежде всего интересны Хлестаковы. Их трое: Виталий Куликов, Олег Федоров и Роман Кочержевский. По возрасту и темпераменту, кажется, лучше всего на роль молодого столичного чиновника-обалдуя подходит Кочержевский. Но теоретически: играть спектакль ему пока не доверили, только демонстрировать на репетициях юношеский задор, четкое знание текста и рисунка. На сцену он сейчас выходит почтмейстером Шпекиным, на роль которого в очередь, что характерно, назначены Куликов и Федоров.
Виталий Куликов – тот редкий случай, когда попадание в образ абсолютное. Выпускник Вагановки, бывший танцовщик Театра Бориса Эйфмана, Куликов закончил еще и СПбГАТИ и до Ленсовета, где занят во второстепенных ролях доброй половины репертуара, успел поработать в МДТ – Театре Европы и в «Приюте Комедианта». Актер невероятно пластичный – и столь же ветреный, что и гоголевский персонаж. Отсюда и его органичное, почти физиологичное, существование в контексте постановки.
Олег Федоров для Хлестакова слишком умен. Он лучше многих своих коллег понимает, о чем играет, и чувствует, что и зачем говорит и выражает телом, поэтому у него образ Хлестакова выходит объемным, гротескным, противоречивым, нервическим. Эти усилия, впрочем, пропадают втуне, ибо достойны другого, более глубокого и живого, спектакля.
Примечателен смотритель училищ Хлопов в исполнении Сергея Перегудова, который в последнее время демонстрирует устойчивый творческий и профессиональный рост. Его Лука Лукич – оробевший до мычания декоративный мямля, с которого Алексей Фокин из второго состава беззастенчиво (но, к несчастью, бездумно) копирует весь рисунок.
Коварным ябедой и шаржевым плутом получился у Александра Новикова попечитель богоугодных заведений Земляника. А дуэт Евгения Филатова и Петра Квасова очень мил: их Добчинский и Бобчинский в меру комичны и порхают по сцене сладкой парочкой с букетиком полевых цветов, зажатым в подобострастно протянутых вперед ручках-лапках.
Остальные действующие лица и исполнители – просто какие-то «Веселые картинки». Пока на сцене не заводят многоголосные распевки про лесных разбойников, про Кудияра-атамана и почему-то про Соловки (?!), вполне можно вздремнуть. Настоящее оживление наступает лишь во время оригинальных грицаевских танцевальных номеров во втором действии, когда по специальному настилу на авансцене кружатся и скользят не только люди, но и стулья (танцы с предметами – почерк Грицая).
Что же все-таки сделал режиссер-новатор из Перми, который гордо, с чувством собственного достоинства прибыл в Петербург с секретным предписанием – помочь нам тут разобраться с классикой? Фактически ничего существенного, несмотря на то что неоднократно ставил опыты над Гоголем в своем театре «У моста». Появился в афише петербургского академического театра смачный провинциальный спектакль. С ходу морально устаревшая премьера, по форме отсылающая нас куда-то в середину прошлого века.
Робот Электроник – Федотов забил гол в свои ворота, чему и рад вполне. Не знаешь, что кричать: «Шайбу, шайбу!» или «Ах, какой пассаж!».