«Киношок» не допускает в свои основные конкурсы откровенно коммерческие фильмы, однако законы складывающегося продюсерского кино, требования совместных постановок, усталость, незрелость и лень аудитории, отсутствие новых идей у старых мастеров и дебютантов превращают многие фильмы в слишком простые и/или вторичные. Бескомпромиссность свойственна сильному таланту – он не станет плясать под дудку косности и жадной трусости.
Абсолютно бескомпромиссной, вплоть до безжалостности к публике, в главном конкурсе оказалась одна картина – «Мелодия для шарманки» Киры Муратовой (Украина). И жюри во главе с писателем Владимиром Маканиным сделало единственно возможный выбор, отдав «Гран-при» «Золотая лоза» этой странной святочной истории, движимой от эпизода к эпизоду нашей надеждой на счастливый финал, основанной на законах жанра.
Алена и Никита, сводные сестра и брат десяти и шести примерно лет, после кончины матери ищут своих папаш в городе среди людей – а находят кошмар и смерть. Оказывается, форма не спасает надежду – ни заповеди жанра, ни Заповеди. Волхвы застывают в немой сцене у трупика ребенка, потому что мы, будто дети, ищем и ищем Отца где-то вовне нас, а должно бы – внутри. Муратова сделала большую, почти на три часа, бесконечно грустную картину, почти энциклопедию нашей жизни, сложнейшую по исполнению, профессионально безупречную – горькое наслаждение смотреть, вздох благодарности в финале.
Вторая по художнической отваге картина фестиваля – «Граница» Арутюна Хачатряна (Армения), уже снискавшая успех во многих странах мира. Тонувшую буйволицу спасатели везут на ферму, где можно спокойно жить, но один побег следует за другим, заканчиваяcь гибелью на нейтральной полосе между двумя колючепроволочными заборами, в которые тычется только что рожденный буйволицын детеныш. Железная колючка застилает небо – ибо фоном этого повествования о стремлении на Родину (даже если ты там чуть не погиб) служат карабахские предгорья и поселения беженцев.
Хачатрян стремился к универсальной притче и не стал конкретизировать место и время действия, отчего некоторые зрители, заглядывая в отчаянные глаза буйволицы и сопереживая ей, все же не осознали подлинного объема, даже грандиозности образа. Жюри оказалось профессионально чутким и поддержало художественный протест автора против границ, насаждаемых враждой как на земле, так и в душах, призом за лучшую режиссуру.
Неожиданным образом обе названные работы отозвались в «Другом береге» Георгия Овашвили (Грузия – Казахстан). Где-то между двумя войнами «вокруг» Абхазии и Южной Осетии 12-летний грузин Тедо возвращается в родной Ткварчели, от которого остались почти одни руины, в поисках отца. Переправа через мост с пограничным пунктом и встреча с российским, прости Господи, миротворцем, – лишь часть испытаний, пережитых мальчиком.
Испытаний унизительных и безысходных, ибо десяток встреч показывают: он не нужен никому – ни соплеменникам, ни чужим, и только одна абхазская семья, переживающая гибель собственного сына, дает ему ночлег и заботу. Более чем прозрачный моральный урок режиссерского дебюта уже оценен наградами разных киносмотров, но не отличается художнической дерзостью, почему и получил на «Киношоке» диплом «За отстаивание гуманитарных ценностей».
Вообще грузинская тема неожиданно стала если не основной, то преобладающей на «Киношоке» (хотя никто не озаботился по ходу изменить название на правильное: «Фестиваль кино стран СНГ, Грузии, Латвии, Литвы и Эстонии»). К «Лаванде» из первого моего репортажа добавилась полнометражная документальная картина Ольги Дарфи «В ожидании Вано» – о том, как в Грузии восприняли войну с Россией, а также факт многократного награждения знаменитого грузинского сценариста и режиссера Ираклия Квирикадзе и членов его семьи.
Мэтр поднимался на сцену за наградами пять раз. Как автор лучшего сценария – к фильму «Метеоидиот» Наны Джорджадзе (Россия/Германия/Нидерланды/Италия/Финляндия). Как папа оператора этой же картины Михо Квирикадзе, который удостоен приза за лучшую операторскую работу вместе с коллегой Валтером ван ден Энде. Как один из победителей конкурса на лучший совместный кинопроект – заявка от продюсера Андрея Разумовского с участием будущего сценария Квирикадзе «Крылатые кошки» решением жюри признана лучшей. И как лауреат специального приза Международного фестивального совета за мужество и достоинство в профессии «Госпожа удача» имени Павла Луспекаева. Еще Квирикадзе принял и обязался доставить в Грузию награду Овашвили. Сначала батоно Ираклий шутил: «Надеюсь, это все происходит потому, что я невероятный графоман», а под конец очевидно чувствовал неловкость, как и все в зале.
Лучшей женской ролью признали работу Ирины Агейкиной в фильме «Песнь южных морей» Марата Сарулу (Россия/Казахстан/Германия/Франция; в прокат выйдет под названием «Семья»), лучшей мужской – роль, исполненную Владимиром Кузнецовым в ленфильмовской картине «С черного хода» Станислава Митина.
Другая работа из Петербурга – «Нярма» Эдгара Бартенева признана лучшим документальным фильмом в конкурсе «Неформат». Лучшим игровым назван My tube! Маши Милютиной. А «Гран-при» этого конкурса жюри во главе с режиссером-документалистом и руководителем пермского фестиваля «Флаэртиана» Павлом Печенкиным отдало фильму, о котором я вам рассказывала в прошлых заметках из Анапы, – «Революция, которой не было» Алены Полуниной (Эстония/Финляндия). Она же приняла приз Гильдии киноведов и кинокритиков «Слон» с формулировкой «За художественную беспощадность к оппозиции и ее противникам».
На мой взгляд, конкурс «Неформат» стал самым интересным нынче на «Киношоке», поскольку продемонстрировал больше жизни – как таковой и жизни, если можно так сказать, авторского мозга. Не случайно одна из кинопровокаций тут – фильм Андрея Сильвестрова – так и называлась «Мозг. Электронная версия». Схожие поиски показал и конкурс «Границы шока», собравший короткометражные работы в основном молодых авторов, которые активно ищут что-то свое в киноязыке, оперируя чисто кинематографическими «буквами» наравне с элементами видео-, медиа- и прочего современного искусства.
В этих программах преобладали российские работы; последовал существенный и понятный протест некоторых критиков, которые напоминали, что именно анапский фестиваль призван давать кинокартину всего постсоветского пространства. А значит (выходило по этой логике), должен показывать картины пусть и слабоватые кинематографически, но с «заграничным» относительно России происхождением.
Проблема действительно обозначилась, пока она не имеет решения. Примирить кино (то есть приоритет искусства или стремления к нему) с географией (что особенно сложно из-за совместных постановок – гляньте еще раз на производителей того же «Метеоидиота», среди них нет Грузии), очевидно, будет стараться девятнадцатый, двадцатый и все последующие «Киношоки».
Анапа – Петербург