С 1 по 15 августа Арт-галерея Новой Голландии станет площадкой для выставочного проекта «Люда Express. Место действия», куратор - Петр Белый. В течение двух недель в галерее пройдет 5 персональных выставок, каждая из которых продлится не более 3 дней. Итогом проекта станет однодневная коллективная выставка (15 августа). Камерный формат предполагает минимализм и точность высказывания, а быстрая смена экспозиции насыщенную событийность и темп.
«Люда ЭКСПРЕСС предлагает зрителю необычную выборку имен: Константин Симун, Александр Морозов, Кирилл Хрусталев, Влад Кульков, группа «Мыло» (Семен Мотолянец, Дмитрий Петухов). Это художники разных поколений, и такое соединение может показаться произвольным. Однако есть что-то родственное в самом типе творчества, присущего им. Это избегание прямоезжих дорог, самоуглубление, ми-нимализм, но не как определенное направление, а как взыскательное отношение к форме». – Глеб Ершов, искусствовед (из статьи «ЛЮДА ЭКСПРЕСС или лаборатория великого деяния», 2012).
Впервые подобный проект был реализован Петром Белым в 2009 году. В небольшом помещении в одном из дворов на Моховой появилась галерея «Люда», где на протяжении 9 месяцев каждую неделю открывалась новая выставка, демонстрируя срез современного искусства Санкт-Петербурга.
Выставочный проект пройдет при поддержке Grolsch.
Петр Белый, куратор выставочного проекта
Пётр Белый родился 1971 году в Ленинграде. В 1989 году окончил Среднюю художественную школу при Академии Художеств. С 1990 по 1992 год учился в Ленинградском высшем промышленно-художественном училище им. Мухиной (отделение керамики). С 1994 года - член Санкт-Петербургского Союза художников. С 1995 по 2001 год жил в Лондоне. В 2000 году закончил магистратуру при отделении печатной графики Камбервелл Колледжа. С 1999 году стал действительным членом Королевского общества граверов. Занимается инсталляцией и кураторской деятельностью. Преподаватель Смольного Института. Лауреат Премии Сергея Курёхина в номинации «Лучшее произведение визуального искусства» в 2009 году (инсталляция «Тишина»). Живет и работает в Санкт-Петербурге.
Искусствовед Глеб Ершов о художниках-участниках выставочного проекта (из статьи «ЛЮДА ЭКСПРЕСС или лаборатория великого деяния», 2012):
Патриарх отечественного минимализма Константин Симун, автор памятника ленинградской блокаде на дороге жизни «Разорванное кольцо». Отточенная ясность, строгость и формульность высказывания художника обусловлены временем, а формы монумента, при всей идеологической и символической нагруженности, были близки минималистским абстракциям 1960-х.
Два рукава разомкнутой дуги образуют своего рода портал, открывающий вид на перспективу «дороги жизни» по Ладожскому озеру. Горизонт на границе неба и воды и арка, берущая его в скобку – своеобразная рифма к Новой Голландии, острову, мыс которого художник воспринимает как нос корабля, Устремленного Петром 1 в Европу.
Последние работы Симуна на его выставке «Апокалипсис» – серия найденных объектов, сфотографированных в естественной им среде: белые пластиковые канистры в прибрежном песке, как будто выброшенные на берег морем. Их найденность, впрочем, условна – перед нами скульптуры художника, поскольку с помощью ножа канистрам придано сходство с человеческими головами – как будто немыми свидетельствами исчез-нувшей цивилизации.
Неслучайно они вызывают в памяти изваяния острова Пасхи, или же скульптуры индейцев центральной Америки, пластика которых так существенно повлияла на .развитие модернистских форм ХХ века. Обнаружение лапидарной рубленой формы в очертаниях дизайнерской вещи серийного машинного производства сродни игре в найденное ис-кусство: оно там, где присутствует зоркий взгляд художника.
Эта остроумная работа с мусором, с вещами, чье существование почти обречено, составляет основу творчества Кирилла Хрусталева, недавнее появление которого на петербургской художественной сцене стало настоящим открытием – в нем как будто воскрес дух обэриутского концептуализма, где слово-вещь в своем пересечении-наложении друг на друга высекают искру остроумия, обнаруживая свою чистую сущность.
Хрусталев работает с вещами ближней ойкумены, самыми тривиальными и мизерабельными в своей заурядности: пивная пробка, сигарета, салфетка, конфета, монета, чашка, капля кофе на листке бумаге, обрывок резинового шарика, камень, спички… В емких афористических названиях, которые дает художник, что не стало исключением и для нынешнейвыставки – «Momento vita», – эти вещи, а точнее, уже-не-вещи, потерявшие свой статус и ставшие с бытовой точки зрения мусором, обретают новое бытие и глубину человеческого измерения.
Помимо концептуальной составляющей его произведений здесь присутствует и формалистический уровень их осмысления: эти вещи могут быть восприняты как чистая абстрактная форма.
Абстрактны и минималистичны неоновые космограммы Александра Морозова, эффектно светящиеся на черной стене – выставка «Фактум». Если не знать эзотерического и мистического подтекста этих работ, можно подумать, что перед нами сухие линеарные чертежные формы, восходящие к конструктивистской графике Александра Родченко из серии «Линиизм» или же объекты американского минималиста Дэна Флавина.
Однако аналогия здесь не аргумент, важен сам результат перевода линий судьбы в абстрактный графический знак и выбор имен, скрытых за ним: Виктор Цой, Марсель Дюшан, Андрей Монастырский, Виктор Пивоваров.
По преимуществу живописец Александр Морозов последнее время также тяготеет к формульной лаконичности высказывания – таковы его «нимбы» - тяжелые подковообразные формы, вырубленные из черной прокатной стали, абрис которых взят с русских икон 15 века. «Схваченные» у основания тонкой светящейся неоновой трубкой они создавали эффект замыкания полюсов и свечения – материализованного чуда, имеющего сакральную природу.
Морозова занимает исследование границы между тонкими состояниями материи и духа, и он ищет материалы и формы, могущие максимально выразить и прочувствовать эти состояния перехода.
Влад Кульков производит на свет клубящиеся переплетающиеся мотки бесконечных линий, знаменуя совершенно другой тип речи – косноязычного шамана или же инфантильного грффиттиста, ребенка, в беспорядке чирикающего линии, - в этих живописных формах есть нечто соприродное стихии движущихся масс воздуха, облаков, воды или же лавы. Они органичны и безусловны, в них заключена сила самооргани-зующегося потока жизни, оставляющей свой след в прихотливых «барочных» извивах и росчерках формы.
Непомерность извлеченных из подсознательного плана блуждающего круговорота форм проявляется в «сюрреалистической» изнанке его абстракции, полной экспрессии, тяготеющей в своей речи к поэтическим иероглифам-знакам, наподобие загадочных «письмен на покрывале майи», масок или личин необъятной пустоты.
Своей выставке художник дал название «Ребус», настаивая на анаграмматическом характере письма, тяготеющего к свободному ассоциативному прочтению отдельных знаков. В отличие от предыдущих работ художника, в нынешних холстах больше строгих, острых форм, игольчатые соцветия которых отсылают к лучизму Михаила Ларионова.
И Кульков, и группа «Мыло» не обделены вниманием художественного сообщества. Однако, это не упрек художникам. Скорее, наоборот, в их творчестве прочитывается желание ухода от медийной и светской публичности: так, Кульков жил некоторое время в Мексике, открывая для себя культуру ацтеков и майя, а Мотолянец и Петухов в своих ак-циях осмысляют разные фигуры и жесты эскапизма, очевидно работая с житийными текстами.
В этот раз они обыгрывают свой перформанс, проведенный недавно в музее Гигиены, где они предстали в образе святых столпников с прикрепленными нимбами над головами вокруг огромной собаки – «хищной гиены». Название «Дайте нам возможность делать то, что мы хотим делать и думать о том, о чем мы хотим думать» недвусмысленно отсылает к современной общественной ситуации в стране, где снова возобладал запретительный дух.
В самом выставочном пространстве будут представлены рисунки Петухова и складывающиеся вырезанные из дерева фразы-слова Мотолянца, наподобие советских вывесок шрифтом-курсивом. Сами же художники будут сидеть на крыше, но уже не в образе каноничных для них фигур святых, и выкрикивать в мегафон фразы, вырванные из контекста. С ними будет уже задействованное в музее Гигиены чучело собаки.
Религиозная тематика в современном искусстве сейчас притча во языцех, многие художники работают с православной иконографией, канонами и ритуалом, задействуя разные актуальные смысловые контексты. У «Мыла» нет ни глумления, ни ёрничества, ни спекулятивной имитации, пошлости или занудства. На первый план выходят задачи исключительно художественного характера, где «остроумное» не затемняет «возвы-шенное» и наоборот».