Вчера в петербургский прокат вышел научно-фантастический блокбастер "Я робот" (I, Robot), не лучший фильм этого лета, хотя и опирающийся на авторитет писателя Айзека Азимова.
Он интересовался проблемой искусственного интеллекта еще в 1950-е, и по сравнению с тем временем "Я робот" ничего нового не сообщает. Зато ЛИДИЯ МАСЛОВА освежила в памяти три закона робототехники, сформулированные полвека назад. Законы эти создатели картины вдалбливают в голову зрителю с максимальной основательностью: если вы в темноте искали место и не смотрели на экран, пока по нему бежали титры с формулировками, вам все равно не отвертеться от их прослушивания.
Персонажи то и дело к ним возвращаются под разными предлогами, словно пытаясь наконец сформулировать универсальное заклинание, которое раз и навсегда обезопасило бы их от самовольничания умных машин. Особенно скептически к ним настроен герой Уилла Смита, детектив, проживающий в Чикаго 30-х годов этого века, но продолжающий по старинке смотреть обычный телевизор и водить свою серебристую "Ауди" руками.
Уилл Смит возлагал на "Я робот" кое-какие надежды: ему хотелось не просто чистого мордобоя, но и чего-то "драматического". Тут уместно вспомнить еще один фильм из текущего репертуара, в котором российский зритель может лицезреть крупнейшую чернокожую звезду современности, -- "Девушка из Джерси", где артист появляется в камее и изображает самого себя. Ироничный автор "Девушки..." Кевин Смит вложил в уста своего однофамильца довольно самокритичный текст примерно такого содержания: "Я не претендую на ум.
Меня снимают, потому что я символ откровенной сексуальности и у меня шишак по колено". К фильму "Я робот" это имеет прямое отношение: неспроста герой много разгуливает обнаженным по пояс или почти совсем голым, хотя на словах под это дефиле и подводятся какие-то психологические причины и устанавливается сложная связь между отсутствием в душе занавески и комплексом вины перед погибшей 12-летней дочерью.
Впрочем, эту вину герой успешно перекладывает на наводняющих повседневную действительность роботов: он смертельно заточил на них после того, как один из умных механизмов ослушался его и спас не дочку, а самого героя.
С тех пор в профилактических целях детектив общается со всем железным отродьем преимущественно пинками, хотя эти жалкие, ничтожные создания имеют крайне убогий вид и никакого страха не внушают: эти муравьи в человеческий рост если и могут причинить людям какой-то вред, то только по глупости и наивности.
Желчный детектив не упускает случая перечислить их недостатки: и снов-то они не видят, и симфоний сочинять не умеют, и подмигиваний человеческих не понимают, и к сердцу своему не прислушиваются по той простой причине, что его у них и нет.
Однако взять настоящий реванш ему удается, лишь когда завязывается довольно вымученная история с расследованием самоубийства старичка профессора, состряпавшего новое поколение продвинутых роботов. Один из таких сметливых образчиков, обладающий потенциальной способностью похерить все три закона в случае надобности, попадает под колпак к герою, задавшемуся вопросом: а не мыслящая ли железяка укокошила собственного создателя?
Смерть профессора не лишает его возможности являться следователю в голографическом виде и на все его вопросы отвечать односложно -- "это неправильный вопрос" или, наоборот, "это правильный вопрос", после чего с сообщением "программа завершена" покойник исчезает. Саспенса в этом или хотя бы юмора, прямо скажем, маловато.
Не прибавляет драматизма и обнародование того факта, что герой и сам отчасти железный: после катастрофы ему заменили часть поврежденных деталей, и в одной из мало-мальски сексуальных сцен в фильме женщина-психолог считает ребра Уиллу Смиту, пытаясь определить его химический состав.
Будь герой попроницательнее, он тоже в ответ присмотрелся бы к психологу: не является ли и она замаскированным роботом следующего поколения, в голове у которого блуждающие сегменты программ, образуя произвольные сочетания, формируют некое подобие души.
Будь авторы фильма поизощреннее, они бы не только задались вопросом, "когда симуляция личности перерастает в присутствие души", но и внятно ответили бы на него: когда во внутреннее устройство головы проникает элемент случайности, непредсказуемости и нелогичности, к сожалению, отсутствующий в их бездушном и безличном кинопроизведении.