Обычно столь "музыкоемкие" дела в Мариинском театре делаются так. Кто-то из дирижеров театра готовит оркестр – репетирует по группам, добивается слаженности. Скажем, на недавнем исполнении Восьмой симфонии того же Малера этим занимался Леонид Корчмар, эрудит и умница. Потом приезжает Валерий Гергиев и за пару (если время есть) репетиций "делает музыку". При данном раскладе между великолепным оркестром и гениальным в целом дирижером неизбежно возникает отчуждение. И потому качество исполнения начинает зависеть от того, насколько та или иная музыка сопротивляется гергиевскому методу "штурм-унд-дранг-нах-конвейер". Малер, как правило, сопротивляется: у него в нотах всегда много важных мелочей, на которые особо времени нет.
Та же Восьмая противилась отчаянно. И даже, в общем, не далась. Но Вторая симфония – вещь довольно ранняя, детализации духа там еще нет. А есть гигантская драма, перепады высоты, крупные (по количеству играющих) религиозные экстазы, воспарения и испарения позднего романтизма. То есть стихия Гергиева. Можно ли не репетировать свою стихию – услышим.
Б.Ф.
16.03 (20:00) Мариинский театр