Опера Бенджамина Бриттена на Мариинской сцене
Владимир ДУДИН
Мариинский театр представил четвертую оперную премьеру сезона — «Поворот винта» Бенджамина Бриттена. Шотландский режиссер Дэвид Маквикар несколько лет назад в этом же театре поставил мрачного «Макбета» Верди. И на сей раз вместе с художником-постановщиком Таней Маккалин и художником по свету Адамом Сильверманом он показал безотрадную черно-белую историю
\
о борьбе сил Света и Тьмы. Полем битвы стала душа мальчика Майлза. Он сумел одолеть преследовавшего его демона, но не выдержал адского напряжения и погиб.
\
Темы демонизма, адского соблазна, зовущих голосов и, как следствие всего этого, детской неврастении и агрессии внутри загнанной в каноны викторианской Англии середины XIX века... Наблюдать за всем этим нелегко.
\
В загородный особняк к двум детям приезжает Гувернантка, которая берет на себя смелость избавить дом от двух злых призраков обоего пола. Когда такая мрачная история усугубляется «беспросветной» сценографией художника-постановщика и режиссурой, лишенной иронии и воздуха, от зрителей требуется понимание и некоторый стоицизм. При их наличии спектакль пройдет на одном дыхании. Потому что при всех особенностях это довольно стильное зрелище — в духе английской гравюры.
\
Раздвинутую вширь и вглубь коробку сцены Маквикар уже позволял себе в «Макбете» Верди. Тогда он фактически избавил сцену от бутафории. В «Повороте винта» есть самая необходимая «утварь»: кровати, пианино, столы, стулья, лошадка, вазон с высохшими цветами. Из-за мрачной цветовой гаммы, навеянной духом английских болот и ядовитых туманов, иногда казалось, что на сцене и в зале не хватает воздуха. Отбивки между картинами в интермедиях осуществлялись с помощью легких панелей, передвигавшихся по сцене подобно дверцам шкафа-купе. И в моменты появления призраков на заднике, будто шторки объектива, раздвигались и сдвигались панели.
\
Создавая эту жуткую историю, Бриттен разбирался не только с темой формирования человеческой души, но и с драмой собственной сексуальности. Певцы Мариинского играли ничуть не хуже драматических актеров. Удачный кастинг, хорошая работа постановщика, а также режиссера по пластике Эндрю Джорджа. Оба премьерных вечера на сцене играл и пел 12-летний Николай Ирви из Хорового училища им. Глинки, обладатель хрупкого, нежного и чистого дисканта. В его исполнении детская душа под влиянием слепого инстинкта металась, словно загоняемый зверек. Недетской игрой юного исполнителя заражались и все взрослые участники действа.
\
Оба вечера Гувернантку пела Ирина Васильева, полностью перевоплотившаяся в образ. Из двух теноров, исполнявших Куинта — главного похотливого соблазнителя мальчика, — трудно кого-либо предпочесть. Андрей Илюшников больше думал о пении, а Александр Тимченко с его характерной пластикой и элегантным голосом идеально вписался в художественную систему спектакля. Хороши были обе Экономки — Елена Витман и Лариса Шевченко, а также обе утопленницы Джессел — Любовь Соколова и Екатерина Шиманович.
\
Валерий Гергиев дирижировал первым спектаклем, вторым — дирижер-ассистент Павел Смелков. Работа обоих, несмотря на разницу опыта, показалась равно убедительной: более острая и сухая — собственно графичная в одном случае и более чувственная — в другом. И оба дирижера дали прозвучать бесконечным обертонам ансамбля из тринадцати инструментов.
\
«Поворот винта» появился на сцене Мариинского чуть больше недели спустя после премьеры «Паяцев». Оба спектакля — образцы честной, дословной, «потекстовой» режиссуры. Видимо, в театре решили, что достаточно нам модернизаций и режиссерских домыслов — нужен ясный реализм. Если опера появляется в репертуаре театра впервые, она должна представать в, скажем так, классическом виде. А вот вторые, третьи и четвертые версии уже могут быть какими угодно нетрадиционными. Тогда вопрос выбора останется за зрителем.