Рязанов в нынешние «датские» дни как-то особенно повсюду. Пишу это поздравление и еще не знаю: переборщат ли с ним, как с Пушкиным в его двухсотлетие?
Боюсь, да. Веселые имена отечественных классиков столь малочисленны, что нация не научилась выражать им свою любовь свободно и добродушно (то есть с доброю душой и улыбкой). Это понятно: гении наши часто нас бросали до срока, а уж если кто выжил, тот будто выдал редкий шанс чтить, чтить и чтить – искренне.
Рязанов, к счастью, с нами. Природа дара этого человека такова, что более располагает к иронии, чем к пару, пусть даже и легкому. Меж тем, воспринимая кино как игры взрослых людей, этот режиссер своей «уникальностью в совокупности» просто провоцирует поместить его в легенды и кроссворды.
Кто поставил за полвека четверть сотни полнометражных игровых картин? Кто сделал как минимум пять фильмов, которые весь народ способен смотреть с любого места бессчетное число раз? Кто создал римейк своей собственной знаменитейшей картины? Чей фильм спустя тридцать с лишним лет получил продолжение? Чьи произведения однозначно ассоциируются у страны с праздником (вообще – с «праздниками»)?
Вопросы легко множить. Ответ очевиден.
Есть и неизвестные массам факты. Кто помнит, например, что Рязанов после окончания ВГИКа в 1950-м начинал карьеру на Центральной студии документальных фильмов? Что там он произвел на свет картины «Твои книжки», «Дорога имени Октября» (вот эту «железнодорожную» любит вспоминать, оказываясь в Петербурге для съемок или так), «Недалеко от Краснодара», «Нефтяники Кубани», «Остров Сахалин»? Что последняя, сделанная вместе с Василием Катаняном, получила приз фестиваля в Канне-1955?
Поскольку каннские награды и даже «Оскары» за неигровые фильмы у нас не ценятся, все режиссеры и стремятся уйти в игровое кино. В случае с Рязановым это, полагаю, не аргумент. Жизнь в ту пору была сами знаете какая. А Рязанов оказался настоящим сказочником. Сделать быль сказкой в условиях соцреализма означало одно – разыграть жизнь на экране с помощью актеров.
Мало кто сумел на этом поприще остаться честным человеком. И мало кто столь преуспел в жанре городских сказок. Рязанов оказался нужен миллионам самых разных людей как воздух. Ибо он не только утешает, но умеет издеваться. Тонко. Зло, но никогда – жестоко. Иронизирует – наотмашь. Но крови ничьей не проливает. Всегда умен, даже в водевилях и ревю. Всегда в ладах с совестью. Непременно на стороне культуры – против хамства.
Не пытается угодить. Не боится грустить. Не стесняется даже интимного (свойство поэта). Публично говорит о любви. Публично – о смерти.
Живется ему последние годы нелегко. Самому доставать деньги на постановку при таком характере и таком статусе – мягко говоря, некомфортно. Критики гримасничают в своих легкомысленных и вовсе без-мысленных текстах. (Чаплин и Феллини тоже были у них «виноваты» в своих последних работах. Скажете, сравнение юбилейно? Да нет же: каждой стране – свои комедиографы.)
Уходят близкие люди. Обожание актеров и любовь народа сообщают энергию – но в жизни все меньше места сказкам.
Поэтому, кстати, возник «Андерсен. Жизнь без любви» – исповедальная картина, которую взрослые трусливые дураки без воображения отрядили по разряду «детского кино». Отрядили загодя, не дав фильму стать мощным международным проектом.
А я легко представляю себе Эльдара Александровича – в окружении именно андерсеновских героев – на Каннской лестнице.
И как они все потом взахлеб смеются. И шутят всерьез.