По-настоящему феерический вечер обещает подарить поклонникам театра 31 декабря Санкт-Петербургский мужской балет Валерия Михайловского. Легендарная труппа подготовила необычную программу, во всем соответствующую главному празднику года, и представит ее на сцене театра Балтийский Дом. Руководитель балета Валерий Михайловский о том, чем сейчас живет и чем удивляет публику он сам и его коллектив.
- Валерий, не кажется ли вам, что до сих пор идея мужского балета кажется многим полным бредом?
- Да, уж! Мужчины на пуантах, в балетных пачках, в женском сценическом гриме… Казалось бы где сие показывать, кроме определенного рода клубов да театральных капустников? Ан, нет! Бредом-то оказались как раз подобные прогнозы! Мужской балет выступает на самых престижных сценах Москвы, Санкт-Петербурга, Нью-Йорка… За годы существования мы дали тысячи спектаклей по всему миру. Кто-то из критиков даже пошутил, что благодаря Михайловскому лебедь умер мужчиной в «Лебедином озере»! Приходите на наш концерт и мы докажем, что мужской балет - это здорово!
- А вы не хотели бы поэкспериментировать не только в балете?
- Я уже пробовал себя в драматическом театре в спектакле с Олегом Басилашвилли, и играл князя Мышкина в «Послесловии к «Идиоту» Достоевского. Отзывы были хорошие. Но вот, например, петь, я пока не собираюсь. Это модно, но нужно все-таки отдавать себе отчет в собственных возможностях.
- Многие свои работы вы посвящаете Петербургу. Что для вас значит наш город?
- Впервые я попал в Ленинград в 7 лет. И самыми яркими воспоминаниями остались Тронный зал Зимнего дворца и разведенные мосты. У меня было ощущение, что я попал в сказку. И если б мне тогда сказали, что в этой сказке я буду жить и работать, я бы не поверил! Для мальчишки из крохотного провинциального Луцка это был настоящий шок.. И я по сей день уверен, что этот город невозможно познать до конца. Самые уникальные творческие идеи рождаются именно в Петербурге, а почему-то не в Москве. Вацлав Нижинский, Анна Павлова, Агриппина Ваганова – всё это символы Петербурга. Леонид Якобсон, Борис Эйфман, Галина Уланова, Юрий Григорович – все из Петербурга! Ну и, Мужской балет Михайловского, наконец, уж простите за нескромность, тоже родился в городе на Неве. Здесь и архитектура, и ландшафт с пересечением рек и каналов и даже погода способствуют философскому настрою и творческому восприятию мира. Я более 25 лет живу в Петербурге и влюблен в него.
- Знаю, вы не очень любите рассказывать актерские байки. И все же, может, что-то вспомните?
- В моей творческой биографии была одна смешная история, связанная с водкой. Однажды я очень сильно отравился. А вечером – спектакль! И меня уговорили выпить водки с солью. Средство «подействовало». Желудок отпустило, но в голову ударило. Я вышел на сцену, вспыхнули софиты, заиграла музыка. Танцую, но не понимаю, почему не поднимают занавес? Еще больше я удивился, когда по окончании выступления аплодисменты раздались… откуда-то сзади! Оказывается, я танцевал спиной к залу! Коллеги после спектакля хвалили мое оригинальное творческое решение. А я чувствовал себя неловко и едва сдерживал хохот. После этого я поклялся никогда не пить спиртное перед спектаклем, даже в лечебных целях!
- Что пожелаете себе и поклонникам в Новом году?
- Для меня самое главное, чтобы Бог дал фантазии и идей делать новые интересные программы. А поклонникам я бы пожелал в первую очередь, чтобы все хорошо жили, и была возможность посещать спектакли. А то недавно в Киеве одна балетоманка пожаловалась, что долго думала купить себе сапоги или билет на наше выступление.
* * *
— Не припомню еще танцовщика, творческая жизнь которого была бы такой долгой.
— А Долгушин?! Я видел его в «Жизели», когда он был старше меня, так Никита Александрович не отменил ни одной технической сложности, а в конце сделал 32 прыжка, которые редко кто исполняет. Вот это героизм, но мне такое травмы не позволят.
— Много их было?
— Всю жизнь преследуют, начиная со второго года в театре, теперь уж и живого места нет. Одна операция была такая, что чудом жив остался. Мы как-то танцевали с Галей Мезенцевой «Мастера и Маргариту» у Эйфмана — успех, цветы, а через две недели встретились: в больнице, оба на костылях. Сели мы с ней, ноги на костыли положили, и такой напал истерический смех, что не остановиться. Знаете, как я залечиваю травмы? Спортом, специальными упражнениями.
— Среди женщин больше балетных долгожителей, чем среди мужчин. Почему?
— Конституция другая, не так изнашиваются суставы, сухожилия, связки. Вот как деревья в бурю — тонкие гнутся, а мощные ломаются.
— Соблюдаете ли вы диету?
— Своеобразную. Никаких гарниров, только мясо и овощи. Но без пирожных дня не проживу! Как назло, вокруг дома открылись кондитерские. Но растолстел я только раз в жизни, еще в хореографическом училище. Мы с другом чуть не ежедневно покупали большой торт и литр молока, садились и все это приканчивали.
— Возраст свой вы не скрываете?
— Не скрываю, но самому диковинно. Как-то на гастролях в США один 30-летний человек сказал: «Ну, вы-то по сравнению со мной мальчишка!» А мне было за сорок. А несколько лет назад в Сочи на пляже и вовсе анекдотический случай приключился — 14-летний подросток звал поиграть с ним в футбол.
— Что будете делать, когда завершите карьеру?
— Этот вопрос передо мной неоднократно вставал. И после травм, и после того, как в 38 лет, прослужив в балете положенных двадцать, ушел на пенсию из труппы Бориса Эйфмана. Думал, что больше не буду танцевать, три месяца отдыхал и лечился, но потом в организме сами собой стали подниматься силы! Да и приглашения со всех сторон сыпались: целый год ездил по фестивалям, гала-концертам. Это был единственный свободный год в жизни: хотел — ехал, хотел — нет. Ну а потом организовал труппу, Мужскому балету уже 12 лет.
— Город помогает выжить?
— Да, но на новые спектакли зарабатываем сами и друзья помогают. А вот спонсоров нет, и знаете, почему? Мужской балет, да еще и в женщин переодеваются! — это отпугивает. В России официальные лица на наши выступления не ходят, стесняются. Ну что о них могут подумать?!
— Скажите откровенно, вы еще не натанцевались?
— Если бы нашел человека на мое место, стал бы художественным руководителем. Но это должен быть танцовщик с именем, вот в чем трудность. К нам вообще молодые идут неохотно. Напрочь отпугивает то, что нужно танцевать на пальцах, а также исполнять женские роли — пресловутое «что обо мне подумают». Выпускники академии нацелены на Мариинский, если не попадают, идут в любую классическую труппу, сколько их там уже сгинуло. Большого желания дерзать я не вижу. А вот среди публики, как в России, так и за границей, очень много молодежи. Меня радует, когда слышу: «Оказывается, балет — это здорово! Может, и на «Лебединое озеро» теперь сходить?»