История Алексея Петровича — это не просто семейная драма на фоне державных реформ. Это трагедия на самом высоком уровне. Там, где в любой другой семье отец бы молча отвернулся или сжалился, Пётр Великий ответил казнью.
Алексей был совсем не похож на отца. Он рос в той самой России, которой вскоре уже не существовало — старой, патриархальной, с бородами, молитвами. А потом пришёл Пётр и с корнем выдрал старые устои. И сын, хоть и был наследником, оказался человеком другой эпохи.
В детстве Алексея отдали на воспитание — не к матери, а к тётке, Наталье. С Евдокией Лопухиной, первой женой Петра, отношения были окончательно порваны. И с Петром он виделся нечасто. Отец был занят войнами, кораблями, редутами. А сын — богословием и музыкой. И это сразу стало проблемой.
Пётр мечтал о твёрдом, решительном продолжателе дела. Алексей — о покое и уединении. Царь видел в нём либо монаха, либо — страшнее — будущего символа оппозиции, вокруг которого соберутся старообрядцы и боярские круги. Он попытался изменить его — войнами, браком, принуждением. Всё напрасно.
Женитьба на немецкой принцессе Шарлотте Брауншвейгской казалась Пётру способом «европеизировать» сына. Но в итоге — лишь углубила разрыв. Шарлотта, хоть и была ему не чужда, умирала вдали от родины и без утешения. Алексей же, потеряв жену, окончательно утратил и опору, и цели. Именно тогда он впервые пишет отцу: мол, хочу уйти в монахи.
Ответ был жёсткий. Никаких монастырей — только армия или флот. Алексей выбирает третий путь — бегство. Вместе с любовницей Ефросиньей он уезжает в Европу и просит убежища у австрийского императора. Но Европа — не церковь и не монастырь. Здесь правят не принципы, а интересы. И вскоре с ним начинают переговоры послы Петра.
Цесаревич возвращается. Возможно, из страха. Возможно, по наивности. Но путь назад был уже ловушкой, начинается следствие. С Ефросиньи получают нужные показания. Алексей под пытками «признаёт» измену. Его приговаривают к смерти, и через два дня он умирает в крепости, причину до сих пор не знают.
Говорят, Пётр был потрясён. Сын так и остался в истории изменником. Пожалуй, это был единственный бой, в котором Пётр проиграл — не государству, а самому себе.
