Самая популярная «экологическая» тема у журналистов — «мусорная». Справедливое возмущение работников СМИ, живописующих безобразие диких свалок, которые мозолят глаза буквально всем и каждому, вполне понятно. Но мало кто вспоминает про другой «мусор», не бытовой и не твердый, — про жидкие токсичные отходы (ЖТО), которых в нашем мегаполисе и вокруг него ежегодно образуется более 100 тысяч тонн. И контроль за которыми практически не ведется. Специалисты говорят, что ежегодно десятки тысяч тонн токсичной грязи выливается в канавы, на дикие бытовые свалки, на обочины глухих лесных дорог. И что же тогда недоумевать, откуда появляется пена и неестественный осадок в колодезной воде, короста и разноцветные разводы у берегов рек, озер, прудов...
«Я знаю, саду цвесть»?
О том, что часть токсичных отходов «исчезает» по дороге к полигону, говорили давно. Но об истинных масштабах этого безобразия мы узнали недавно и по воле случая.
Недавно, во время проведения в Петербурге Недели окружающей среды, городское правительство в лице комитета по природопользованию, экологической безопасности и охране окружающей среды организовало поездку финских журналистов на единственный на Северо-Западе полигон ЖТО «Красный Бор». Для финнов «Красный Бор» — это официально признанная горячая точка Хелкома — конвенции по защите морской среды района Балтийского моря. То есть производство, способное нанести ему непоправимый вред. Ведь рядом с полигоном протекают Ижора и Нева, входящие в Балтийскую водную систему.
Вот и было решено продемонстрировать «экологическим» журналистам соседней Финляндии, какие меры принимаются, чтобы горячая точка была «погашена». Намерение самое что ни на есть благое и абсолютно честное. Действительно, перемены в обеспечении безопасности «Красного Бора» произошли существенные.
Главное то, что из 70 открытых котлованов с промышленными нечистотами, разбросанных на площади 85 га, осталось только два. Остальные находятся в процессе рекультивации. Это означает, что их опустошают и зарывают. Впоследствии эти мертвые зоны покроют водонепроницаемым бентоматом, грунтом и дерном, то есть законсервируют.
А пока в них проложены дренажные трубы для отвода осадков, выкопаны колодцы для выкачивания оставшейся химической грязи и выхода газов. Несмотря на то что полигон разбит на глиняной платформе толщиной около 80 м, вокруг него проложены ливневая канализация и пруды — накопители осадков.
Конечно, за 35 лет существования полигон стал ядовитым могильником, и, даже рекультивированный, он навсегда останется непригодным для строительства. Когда идешь по этой «убитой» земле, то и дело увязая в жирной и вонючей грязи, кажется, что ты попал на планету Плюк галактики Кин-дза-дза. Прямо из земли торчат покрытые черной коростой трубы печей, в которых все эти годы сжигали часть отходов, регулируя таким образом наполняемость котлованов.
Их сжигают и теперь, правда, как уверяет директор ГУП «Полигон «Красный Бор» Павел Таукин, форсунки на старых печах модернизированы, и многочисленные официальные государственные, а также независимые мониторинги показывают, что окружающей среде «Красный Бор» вредит минимально. Ликвидирована и глобальная опасность, из-за которой полигон был признан горячей точкой Хелкома.
— Решение о рекультивации полигона и строительстве опытного завода по переработке ЖТО было принято в 1996 году в связи с предстоящим подписанием Россией Хельсинкской конвенции, — сказал Павел Таукин. — В итоге предполагалось вообще отказаться от хранения отходов и перерабатывать их сразу.
Решив так, строительство-то начали, но из-за скудного финансирования почти сразу «заморозили». Тогда еще полигон находился на балансе комитета экономической политики, и экологическая составляющая в его работе была слаба. Дело сдвинулось с мертвой точки в 2002 году и активно завертелось с 2003-го, когда опасный объект перешел в ведение комитета по природопользованию.
Сегодня до испытания первой очереди будущего завода остались недели. А заработает цех по приему и обезвреживанию ЖТО, предположительно, в марте. Его мощность составит 40 тысяч тонн в год, а пуск всего завода удовлетворит потребности не только города, но и области. При нынешних темпах финансирования произойдет это в 2006 — 2007 гг.
На новом производстве смешивать отходы в коктейль не будут, так как подобрать реагенты для его обезвреживания невозможно. «На выходе» обещают химически нейтральный шлак, который, по словам специалистов, можно будет использовать при строительстве дорог и промышленных сооружений.
Вот так обнадеживающе выглядит будущее полигона, о чем в подробностях и узнали фин- ские журналисты. И слава богу, что их осведомленности не хватило для того, чтобы задаться главным вопросом: а куда же в последние годы девалась львиная доля ЖТО из Петербурга и области, если на «Красный Бор» попадает их примерно десятая часть? И где гарантия того, что с пуском завода предприятия повезут отходы именно на него?
Черные утилизаторы
В доперестроечные времена промышленные предприятия Северо-Запада везли на полигон «Красный Бор» до 120 тысяч тонн отходов в год. В прошлом году «Красный Бор» принял 13 тысяч тонн, за девять месяцев нынешнего — 8 тысяч тонн. И дело не в том, что, как принято считать, снизился объем промышленного производства.
По словам Павла Таукина, даже с учетом того, что некоторые единичные предприятия теперь имеют локальные установки по утилизации отходов, Петербург сейчас «образует» 80 — 90 тысяч тонн ЖТО в год. Конечно, принять этот объем полигон сегодня не может, так как, повторим, завод по переработке отходов еще не пущен, а новые котлованы в кембрийской глине решено больше не рыть.
Однако даже два оставшихся нерекультивированных котлована способны принять гораздо больше «товара», чем везут клиенты.
«Рынок» — вот ключевое слово, которое стало причиной того, что опасный химический коктейль отравляет областную и даже городскую землю. По данным комитета по природопользованию, экологической безопасности и охране окружающей среды, в городе действует около 500 мелких фирм, принимающих ЖТО на утилизацию, что сопоставимо с количеством самих «производителей» отходов! Лицензии эти фирмы получали в федеральном органе природопользования бывшей Ленкомэкологии, судя по всему, легко и непринужденно. В результате чего, по неофициальным сведениям компетентного источника, чиновник ведомства, ответственный за выдачу этих лицензий, был уволен.
Однако дело свое он сделал, и сегодняшним контролерам — сотрудникам КПООС — остается отлавливать «черных» утилизаторов. Итоги проверки удручают. За год «обезврежено» больше ста таких фирм, сколько еще их осталось, покажет время. Понятно, что цена, по которой они принимают отходы, значительно ниже цены, установленной на «Красном Боре», конкретно — 500 — 1000 рублей за тонну против 2000 — 8000 рублей.
Рентабельность превыше всего
Вопрос, каким образом могли появиться пиратские фирмы, не имеющие возможности утилизировать отходы, но принимающие их по демпинговым ценам, на сегодня стал второстепенным. Теперь необходимо как можно быстрее навести порядок на «рынке» ЖТО, а полигону вернуть клиентов, поскольку, судя по всему, в ближайшем и более отдаленном будущем он останется самым надежным утилизатором химической грязи.
Логично предположить, что наряду с поиском «пиратов» «Красному Бору» стоит снизить расценки на свои услуги. Все-таки 500 рублей за тонну против нескольких тысяч — это чересчур! Но Павел Таукин категорически отметает этот вариант. Почему, ведь завод строится на средства городского бюджета, значит, доход тратится на прием, хранение и примитивное сжигание отходов.
Дело, оказывается, в том, что, будучи государственным унитарным предприятием, полигон должен подтверждать статус своей рентабельностью. В прошлом году это удалось, а в нынешнем пока — увы.
— А ведь нам никак нельзя становиться дотационным предприятием, — говорит директор. — Политика государства такова, что дотационные предприятия ликвидируют, их вынуждают акционироваться, то есть становиться коммерческими. В нашем случае это недопустимо, мы имеем дело с отходами четвертого класса опасности, и спокойнее, если полигон не будет передан в частные руки.
Вместо снижения цен Павел Таукин предлагает еще более активно ловить недобросовестных предпринимателей и жестче наказывать нарушителей. Говорит, что для этого в городе разрабатывается законопроект об обращении с ЖТО на территории Петербурга и Ленинградской области. Аналогичный федеральный закон уже существует, но в нем, по мнению специалистов, слишком много юридических прорех. Что и создало нынешний хаос.
Наверное, он прав. Но даже при удачном развитии событий закон заработает лишь через год-полтора. Все это время в наши реки и озера, а также в сады и огороды так и будет просачиваться ядовитая дрянь неизвестного происхождения.
И не логичнее ли государству, уж коль оно взялось опекать опасное производство, все-таки помочь ему средствами, то есть сделать полигон привлекательным для клиентов, а значит, действительно полезным? Тем более что горячие точки Хелкома, согласно конвенции, должны гаситься на средства государства, подписавшего этот документ.