Александр Кержаков: "Не люблю, когда женщина работает"

Почему Александр Кержаков не ругает судей и не носит фрака?
Нестабильную игру "Зенита" одни объясняют тактическим однообразием главного тренера, другие отсутствием драйва у игроков. Но чаще всего слышны ссылки на предвзятое судейство. С этого мы и начали разговор с Александром Кержаковым.

Необсуждаемое

-- В прошлом году желтых карточек у вас не было. В этом году уже есть. Заслуженно дали?

-- Я никогда не соглашусь с желтой карточкой. Но футбол есть футбол. Судья посчитал, что так надо.

-- Вы что -- ни разу не осудили судейство?

-- Нет. А смысл?

-- Это принцип такой?

-- Конечно. Не принцип, а жизненная позиция. Решает судья. Все равно я не могу повлиять на его решение, если оно уже принято.

-- А с "Локомотивом" должен был быть пенальти?

-- Должен был быть. Но его не было.

-- Обидно?

-- Обидно. Но что делать?

-- Но судья не обсуждается?

-- Нет. Его будут обсуждать другие люди. Когда я буду сидеть в комиссии, которая обсуждает решение судей, тогда и будем обсуждать. А сейчас... Меня же судья не обсуждает за то, что я не забиваю голы. Представляете, сколько бы судьям можно было подать протестов на то, что игроки в пустые ворота не забивают. Не забил игрок -- значит, он сдает игру. Раз -- и ему двойка, его дисквалифицируют. Представляете? А по какому праву мы можем обсуждать?

-- Как оцениваете этот сезон?

-- Начало сезона было хорошим. Продолжение не очень. Потом что-то не так пошло. Ну, с другой стороны, футбол это такая вещь -- кто-то выигрывает, кто-то проигрывает, невозможно выигрывать всегда.

-- Может, проблема в том, что "Зенит" слишком интернациональная команда. Вы общаетесь между собой?

-- В жизни, в нерабочее время мы пересекаемся и общаемся редко. Встречаемся, только когда тренируемся или когда сидим на сборе перед игрой. Просто и у нас, и у них свои интересы. Разумеется, что-то спросить они могут на русском языке, но, я думаю, им не то что не надо спрашивать, а у них просто свой круг интересов.

-- Две разные группировки?

-- Не то что мы воюем между собой или есть свои группировки, просто понятно, что люди всегда будут разговаривать о своих интересах -- они о своем, мы о своем.

-- А на поле?

-- А на поле это одна команда. И там уже язык футбола. Необязательно разговаривать на каком-то языке, можно жестами показать, взглядом -- и все будет понятно.

-- То есть на поле взаимопонимание полное?

-- Если бы было полное, мы были бы на первом месте. Я имею в виду взаимопонимание не только между иностранцами, а вообще между игроками.

Брат за братом

-- Ваш брат Михаил теперь тоже в "Зените". Это специально так получилось, что он вратарь, а вы нападающий?

-- Мы не распределяли роли. И их распределила даже не жизнь, а желание брата. Никто не участвовал в выборе его профессии, это точно. В моей жизни на выбор еще как-то повлиял отец, а на его выбор никто не влиял. И заниматься футболом -- тем более в воротах -- полностью была его инициатива. С детства.

-- Не всегда родственники любят работать вместе.

-- У нас сейчас нет никакого бизнеса или чего-то, чтобы называть это работой. Мы с ним занимаемся любимым делом. Он для себя, я для себя. Поэтому никаких сложностей, для себя, по крайней мере, я не испытываю. Ответственность, безусловно, есть. Но я думаю, что ему легче все будет делать самому, если я не буду вмешиваться в его жизнь -- и в спорте, и по жизни.

-- А дать совет?

-- Я сам не лезу, несмотря на пять лет разницы. Если спрашивает, отвечаю. Если не приходит за советом -- значит, не надо, он взрослый человек.

-- Вас же тренировал отец.

-- Вначале -- да.

-- А Михаила?

-- Нет. Вот я и говорю, что его выбор был удивителен. Никто не влиял и никто не рассчитывал, что он добьется таких успехов. Не могу сказать, что никто не верил в такие успехи, но просто никто не придавал этому значения всерьез. Он занимался в Кингисеппе в местной команде, потом приехал играть за команду на чемпионат города. Можно сказать, выбор он сделал сам, проявил независимость.

-- То есть у него характер более независимый, чем у вас?

-- Я бы не сказал, что совсем независимый. Все-таки, наверное, он зависим больше меня. Так получилось, что я рано уехал в Питер, и он остался один дома с родителями. И поэтому мама уделяла больше ему внимания, ей ничего больше не оставалось, как заботиться о нем. И уж чего-чего она не хотела, так это чтобы он уезжал куда-то от нее.

-- Живете порознь?

-- Он живет с родителями. А я уехал из дома, когда мне было 11 лет. И я благодарен родителям, что так все у меня получилось. Но взросление мое произошло не совсем при их участии, автономно.

Я ничего не скрывал

-- В прошлом году вам вручили фрак Джентльмена года. Носите?

-- Никогда.

-- Не тянет примерить?

-- Я не нарцисс. А мероприятий, куда пойти во фраке, не было. Если куда-то надо одеться цивильно, я надеваю костюм. У меня есть, который мне нравится. А фрак висит. Некомфортно я себя чувствую в таких вещах. Как-то мы более привычны к спортивным вещам.

-- А к вам можно запросто подойти на улице?

-- Люди подходят, разговаривают.

-- И как реагируете?

-- Когда никуда не тороплюсь, нормально. Я не то что ввязываюсь в диалог, я отвечаю на вопросы, но люди тоже, слава богу, понимающие, не надоедают.

-- Используете где-нибудь свою известность, скажем, в очередях? Или не стоите?

-- Стою, почему нет? За телефон, к примеру, заплатить.

-- А гаишникам что говорите, если торопитесь?

-- На базу!

-- И?

-- И они, наоборот, еще хуже становятся.

-- Штрафуют?

-- Ну, сейчас уже нет, благо ездить научился, меньше нарушаю, больше общаюсь. Раньше как-то они не шли на контакт. Сейчас лучше. Нет, я не говорю, что нет таких, кто понимает. Много есть таких, кто с пониманием относится к нам. Но в каждом правиле, как и везде, есть исключения.

-- Сколько за рулем?

-- С 2001 года, как 18 лет исполнилось.

-- На чем ездите?

-- "БМВ", серебристый. В 2001 году я не мог бы себе позволить такую машину. Я ездил на служебной "99-й", потом у меня служебные машины были -- и "Хонда", и "Мазда". Потом купил свою "Ауди", а два года назад купил "БМВ" и езжу. Да, машина большая, и поначалу был дискомфорт, но уже все нормально, привык. Ко всему привыкаешь.

-- У вас есть какая-нибудь диета, чтобы держать себя в форме?

-- Я неприхотлив, могу съесть все, что приготовят. И я ни в чем себе не отказываю, позволяю все. Все, что хочу, то и ем -- и мороженое, и пирожных сколько хочу, столько и ем. Думаю, пока ты тренируешься, пока ты постоянно находишься в работе, это нормально. Сколько съешь, столько энергии и выйдет.

-- Чем увлекаетесь кроме футбола?

-- У меня семья, какие увлечения?

-- А зачем вы скрывали женитьбу?

-- Я не скрывал. Все, кому нужно было, те знали. Это семейное дело, и все родные знали. Я что, не имею права отпраздновать свадьбу без журналистов? Просто не стоит раздувать, что я что-то от кого-то скрываю, не показываю свою жену.

-- И как сейчас с этим дела?

-- У меня все хорошо.

-- Новая жизнь началась?

-- Началась.

-- А чем жена занимается?

-- Учится. На маркетолога.

-- Хорошая специальность.

-- Я так не считаю. Сейчас одни маркетологи в стране.

-- А вы бы что предложили?

-- Я бы ей что предложил? Она выбрала это еще до меня! А если честно, я вообще не люблю, когда женщина работает, если она замуж вышла. Я думаю, что муж должен содержать.

-- Но сейчас женщины хотят работать.

-- Но если мужчина не хочет, чтобы, допустим, она зависела от кого-то на своей работе. Впрочем, да -- это, пожалуй, непростой вопрос... Ведь ей нужно общаться, кругозор свой расширять. Посмотрим. Вот закончит институт, осталось два года, а там посмотрим.

-- Кошек-собак завели?

-- Нет еще. Если я буду жить за городом, если построю себе дом, тогда заведу собаку. Держать же в квартире животных я не сторонник, и мы с женой солидарны в этом. Сейчас мечтаю о загородном доме. Хотелось бы там жить, не очень далеко от города.

Инга Земзаре