Тяга к театральным представлениям свойственна человеку изначально — с незапамятных времен лицедейство неудержимо влекло к себе и могущественных властелинов, и смиренных рабов. В преддверии близившейся кончины жестокосердный римский император Нерон, предпочитавший актерское ремесло своему основному занятию, обливаясь непритворными слезами, восклицал: «Какой великий актер погибает!» Можно лишь пожалеть, что неслыханные злодейства он совершал не на театральных подмостках, а в реальной жизни.
Но еще большую привлекательность, чем личное появление на сцене, в глазах некоторых поклонников Мельпомены имело обладание собственным театром, возможность по своему произволу распоряжаться толпой доморощенных актеров.
В условиях русской крепостной действительности это оказывалось вполне осуществимым...
Биография генерала от инфантерии графа Сергея Михайловича Каменского (1771 — 1835) интересна не столько боевыми подвигами, хотя их тоже было немало, сколько странными причудами, преимущественно связанными с принадлежавшим ему театром. Не отличавшийся мягкостью и справедливостью отец его, пожалованный императором Павлом в фельдмаршалы, явно и открыто предпочитал своему первенцу Сергею младшего сына Николая, что с малых лет укореняло в мальчике дикий, озлобленный нрав. Впрочем, оба брата получили образование в одном и том же учебном заведении — Сухопутном кадетском корпусе, руководимом в те годы добрым и заботливым графом Ангальтом.
\
Примечательно, что, отдавая своих отпрысков под крыло попечительного наставника, М. Ф. Каменский сказал ему следующие слова: «Вы пролагаете юношам вашим путь к славе и трудам; вы и в стенах кадетского корпуса продолжаете те подвиги, которыми увековечили имя ваше в борьбе вашего короля с саксонцами; шпагой своей вы пожинали лавры, а человеколюбием привлекли сердца. Примите и моих сыновей под свое руководство, — а затем, обратясь к сыновьям, прибавил: — Поцелуйте руку, которая всегда миловала побежденных неприятелей». Из этого можно сделать вывод, что главной добродетелью вспыльчивый, безжалостный к людям фельдмаршал почитал милосердие и человеколюбие!
\
На протяжении всей своей дальнейшей жизни Сергей Михайлович Каменский не отличался ни тем, ни другим, зато воевал, надо отдать ему должное, успешно и мужественно. В 1810 году в результате штурма под его командованием пала турецкая крепость Базарджик. В честь знаменательного события офицерам были пожалованы специально изготовленные золотые кресты, а солдатам — серебряные медали. В том же году после победы под Шумлой граф удостоился редкой и высокой награды — ордена Святого Георгия II степени.
\
Однако, несмотря на всю доблесть и отвагу, он не пользовался любовью солдат и уважением товарищей, а неумение твердо следовать воинской дисциплине и разные чудачества навлекли на него неудовольствие начальства. Лишь старания младшего, нелюбимого им брата Николая Михайловича, у которого, к своему великому неудовольствию, граф оказался в подчинении, спасли его от серьезных служебных неприятностей.
\
В 1822 году Сергей Михайлович, унаследовавший большую часть родового состояния после отца и безвременно скончавшегося брата, вышел в отставку и поселился в своем родном Орле. Владелец семи тысяч крестьянских душ, он мог позволить себе роскошь держать 400 человек дворовых и, разумеется, собственный театр, которому посвящал весь свой неограниченный досуг. Постепенно это увлечение превратилось у него в манию, и театр Каменского стал своеобразной достопримечательностью не только для местных обывателей, но также для всех приезжих.
\
Благодаря свидетельствам современников многие впечатляющие факты из жизни генерала-театрала дошли до нас. Вот что рассказывает один из них: «В театре давались комедии, водевили, слезливые драмы, даже оперы и балеты доморощенными, бесталанными и безголосными графскими артистами; они не отваживались только на трагедии. Театр с домом, где жил граф, и все службы занимали огромный четырехугольник, чуть ли не целый квартал на Соборной площади. Строения были все одноэтажные и деревянные с колоннами... При однообразии жизни в губернском городе, театр этот был немалым развлечением для нас военных».
\
Хозяин всегда усаживался в первом ряду кресел, а семейство его — в средней ложе, устроенной наподобие царской. Продажей билетов занимался особый кассир, но очевидцы утверждали, что в былые времена граф, не снимая Георгиевского креста, сам усаживался у кассы и собственноручно торговал билетами. Однажды известный своими шалостями юнкер граф Мантейфель в уплату за ложу бельэтажа привез в кассу огромный мешок с медными деньгами; чтобы пересчитать их, потребовалось много времени, и пришлось даже временно прекратить продажу. Отказать же шутнику было жалко, поскольку цена ложи составляла довольно значительную сумму.
\
На первый взгляд, пристрастие графа к французским операм и слащавым мелодрамам может показаться несколько странным. Однако при ближайшем рассмотрении его поступков оказывается, что в словосочетании «крепостной театр» главным для Каменского было именно первое слово. Что же касается непосредственно театра, то в нем Сергей Михайлович отвел для себя роль сказочного Карабаса-Барабаса, безжалостной рукой управлявшего подчиненными ему безропотными марионетками.
\
Да и могло ли быть иначе? Жестокость, пронизывавшая отношения его отца М. Ф. Каменского к своим дворовым, в конце концов привела старого графа к гибели не на поле брани, а от топора собственного слуги. Подобным же образом относился покойный фельдмаршал и к собственным сыновьям; ходили слухи, что телесные внушения к ним он применял даже в ту пору, когда оба уже находились в штаб-офицерских чинах. Доподлинно известно, что за незначительное опоздание к месту назначения Михаил Федотович собственноручно дал провинившемуся Сергею двадцать ударов арапником. Трудно ожидать милосердия от человека, прошедшего подобную школу воспитания.
\
Не все крепостные актеры оказывались людьми бесталанными, но все подвергались одинаково унизительному обращению и жестоким телесным наказаниям. Актрисы содержались взаперти в четырех стенах, словно в гареме, для обучения же танцоров и танцовщиц владелец театра держал при себе старого немца балетмейстера. Главное, на что обращал внимание владелец театра, была не актерская игра, а твердое знание текста. Садясь в ложу, Сергей Михайлович клал перед собою книгу, куда собственноручно вписывал все замеченные им ошибки и упущения, а сзади него на стене висели несколько плеток. После каждого акта он брал одну из них, выходил за кулисы и делал соответствующие внушения виновным, чьи вопли нередко достигали ушей зрителей.
\
Впрочем, избежавшие подобной участи вряд ли чувствовали себя намного лучше. К примеру, любовница графа некая Курилова обязана была неизменно носить на груди огромный медальон с его изображением, а во время опалы ей, порой на долгие месяцы, вешали на спину другой медальон — с изображением уже не лица, а спины ее повелителя. Вдобавок через каждые 15 минут к ней, что бы она ни делала, являлся урядник с дворовыми людьми и говорил: «Грешно, Акулина Васильевна! Рассердили вы батюшку графа. Молитесь!» И бедная женщина обязана была бить поклоны.
\
Театр Каменского отличали чрезвычайное разнообразие репертуара и быстрая смена пьес, что требовало неимоверных затрат на постановку и на приобретение новых исполнителей. В конце концов дорогостоящие барские затеи и огромные расходы на содержание театра разорили графа. Так что после смерти неугомонного театрала его буквально не на что было похоронить...