— вспоминает спортивный психолог Геннадий Горбунов
Елена ОНИКУЛ
С каждым годом нагрузки в спорте становятся все больше и больше. Как физические, так и психологические. Чтобы их выдерживать, требуется помощь специалистов.
И неудивительно, что многие атлеты пользуются сейчас услугами психолога. Корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» Елена ОНИКУЛ встретилась с одним из лучших в стране спортивных психологов Геннадием ГОРБУНОВЫМ.
— Геннадий Дмитриевич, с представителями каких видов спорта вам довелось работать?
— Более всего с пловцами. Поскольку я очень хорошо знаю специфику этого вида спорта. В юности я очень увлекался плаванием. Уже после школы пошел в бассейн и упросил одного из тренеров взять меня в группу. И вся моя дальнейшая жизнь так или иначе оказалась связана с пловцами. Мне довелось работать со многими олимпийскими чемпионами, в том числе c Владимиром Сальниковым и Сергеем Русиным. Хотя ко мне обращались за помощью и представители других видов спорта, например, легкоатлеты, велосипедисты. Со знаменитым тренером по велоспорту Александром Кузнецовым меня до сих пор связывают дружеские отношения.
\
— А с представителями игровых видов спорта когда-нибудь работали?
— Да. С футболистами «Зенита». В 1986 году на меня вышел тогдашний главный тренер команды Павел Садырин. После золотого сезона «Зенит» резко сдал, команда долго не показывала хорошей игры. Надо было поднять боевой дух футболистов. Прошло достаточно много времени, пока я понял: они не очень-то заинтересованы в новых спортивных успехах. Один из футболистов честно признался: у каждого из нас теперь все есть — квартира, машина, и мы хотим больше времени проводить со своими семьями, а не рвать жилы на тренировках. Я понял, что мне будет очень сложно.
\
— Психологу проще иметь дело с командой или с отдельным атлетом?
— На самом деле уж очень большой разницы здесь нет. Ведь все равно работаешь с каждым спортсменом отдельно: любой коллективный успех складывается из успехов всех членов команды. Но есть и нюансы. В команде очень большое значение имеет психологический климат. Есть тонкости, связанные с взаимоотношениями людей внутри этой группы, скажем, формальный лидер не всегда бывает и неформальным.
\
Кстати, как ни странно, но нагрузка в игровых видах спорта бывает даже сильнее, чем в индивидуальных. В беге, плавании она нарастает постепенно. А вот в игровых видах — неравномерно, рывками. Это увеличивает и усталость, и психологическое напряжение. При работе с игроками нужно учитывать и их амплуа. Вратарю помогает одно, нападающему другое.
\
— Расскажите все же поподробней о вашей работе с футболистами «Зенита».
— Садырин разрешал мне проводить сеансы с командой даже в ходе матчей. Во время перерыва он в течение пяти минут давал тренерские установки, а потом уходил, предоставляя время мне. Ребята уже привыкли к этому, садились в раздевалке и готовились к сеансу.
\
— Футболисты доверяли вам?
— За время своей работы я понял, как важно оказывать косвенное воздействие. Иногда решающее значение приобретает подтекст — интонация, улыбка. Помню, мы с Николаем Воробьевым, ныне одним из тренеров «Зенита», разрабатывали целую методику: что нужно внушать и как это лучше делать.
\
— Неужели вы советовались со спортсменами по этим вопросам?!
— А как же! И не только с зенитовцами. Помню, когда Александр Кузнецов попросил меня позаниматься со своими велосипедистами, я, взяв блокнотик и ручку, ходил за ним, записывая, какие он дает установки. Кстати, до сих пор помню его фразу: атакуя, не размазывай. Потом все услышанное я перерабатывал и показывал ему текст. А Александр Анатольевич в свою очередь говорил: «это так» или «нет, неправильно, надо то-то и то-то». После чего я шел к Манакову и Екимову и давал уже им мои записи, чтобы они тоже посмотрели. Так мы каждую фразу, каждое слово выверяли. Ведь когда находящемуся под гипнозом спортсмену даешь установку, важна каждая мелочь. То же самое можно сказать и о внушениях.
\
Я также знал, какая музыка нравится моим подопечным, и использовал ее на сеансах. Вот, например, Владимир Сальников любил мягкий рок, под него мы с ним и работали.
\
— В вашей практике бывали случаи, когда вы не находили контакт со спортсменом?
— Очень редко.
\
— А тренеры не испытывают ревности к психологам? Ведь, насколько я знаю, бывает, что людям вашей профессии атлеты доверяют больше, чем своим наставникам?
— Такие ситуации возникают очень часто. В свое время я даже написал статью о том, как разные типы тренеров относятся к психологам. Приезжаешь, например, на сборы, а там уже находятся несколько тренерских бригад. Некоторые наставники сразу же готовы сотрудничать, а некоторые относятся настороженно, смотрят на тебя критически. Бывали случаи, когда выдающиеся тренеры, не буду называть их фамилии, подходили ко мне и говорили: «Неужели ты думаешь, что я хуже тебя разбираюсь в психологии своего спортсмена? Справлюсь и без тебя».
\
— Было ли такое, что именно ваши слова перед стартом помогали спортсменам выиграть?
— Знаете, я избегаю слов «благодаря мне этот стал чемпионом мира, а тот выиграл олимпийскую медаль». Лучшая награда психолога, если его подопечный сам научился настраивать себя перед стартом. Помню, захожу как-то к Сереже Русину. Он сидит на стуле, развалившись, олицетворяя собой спокойствие. Я ему говорю: «Ну что, как обычно, сеанс?». А он мне отвечает: «Геннадий Дмитриевич, не надо, у меня все в порядке». То есть человек уже владеет саморегуляцией и не нуждается в помощи со стороны. Конечно, чтобы услышать такую фразу, со спортсменом проводится продолжительная работа. Другими словами — моя задача «не дарить рыбу, а научить ее ловить». Честно говоря, лучшая награда для меня — это медали, которые спортсмены дарили мне после побед. Помню, тренер Сальникова Игорь Кошкин сказал на какой-то конференции: «Вы представляете, мои ребята выигрывают медали и несут их не мне, а Горбунову. Вначале я возмущался, глядя на это, а потом понял: если несут, значит, он им нужен».