К началу 1900-х годов, когда петербургский фотограф Карл Булла сделал этот снимок, перекресток Невского и Литейного проспектов успел превратиться в одну из центральных точек столицы, шумных, оживленных, постоянно переполненных народом. Разумеется, если взглянуть на тогдашний, выражаясь обкатанным газетным слогом, «кипящий людской водоворот» глазами современного горожанина, он вполне может показаться тихоструйным ручейком, но вряд ли имеет смысл оценивать исторические мгновения, разделенные целым столетием, с точки зрения численности населения и интенсивности транспортных потоков.
Более резонно будет сравнить давний столичный лоск и представительность углового дома № 76/63 с его нынешним, довольно невзрачным, обликом. Еще во второй половине 1920-х годов здание претерпело реконструкцию, утратив свой декоративный наряд, и в таком, предельно опрощенном, если не сказать оголенном, виде дошло до наших дней.
\
Как бы мы ни относились к эклектическому стилю, господствовавшему в петербургской архитектуре второй половины XIX века, насыщенному, зачастую даже перенасыщенному декоративными деталями, нельзя не признать очевидный факт: именно он во многом определяет лицо исторической части города. Лишить фасад, выполненный в подобном стиле, лепного убранства, означает просто-напросто обезличить его, что и случилось с домом на углу Невского и Литейного.
\
А какова вообще история этого здания?
\
В середине XVIII столетия огромный земельный участок, протянувшийся от Фонтанки до Литейной улицы вдоль Невской перспективы, принадлежал А. Д. Татищеву. В русской истории Алексей Данилович запечатлел свое имя двумя свершениями. Во времена Анны Иоанновны, он, пожалованный в камергеры, подал скучавшей императрице идею постройки Ледяного дома, а при Елизавете Петровне, пребывая в должности генерал-полицмейстера, ввел в употребление особые «стемпеля» для клеймения преступников, выжигавшие на лбу и на щеках по буквам надпись «вор». В случае наказания невиновного находчивый Татищев, не давая повода усомниться в своей справедливости, приказывал выжигать на его лбу отрицательную частицу «не»...
\
Кроме больших каменных палат у Аничкова моста Алексей Данилович выстроил еще один, более скромный угловой дом в два этажа на погребах, выходивший главным фасадом на Невскую перспективу, а боковым — на Литейную.
\
Примечательной личностью был и А. В. Олсуфьев, купивший в 1761 году участок покойного Татищева у его сына и наследника. По выражению современника, «человек ума остраго и философскаго», Олсуфьев входил в число доверенных лиц великой княгини Екатерины Алексеевны, а после ее воцарения получил должность статс-секретаря и до конца жизни управлял кабинетом государыни. В его обязанности, в частности, входила покупка домов для очередных императрицыных фаворитов.
\
При этом сам Адам Васильевич, приобретя особняк на Большой Морской, лет двадцать не мог избавиться от ставшего отныне ненужным участка с домами в Литейной части, публикуя время от времени объявления об их продаже в «Санкт-Петербургских ведомостях». Лишь в 1783 году, незадолго перед смертью, ему удалось сбыть обременительную недвижимость с рук, продав ее подполковнице Шулеповой. К концу XVIII века пустое пространство между двумя зданиями было разделено на отдельные участки, распродано разным хозяевам и застроено.
\
Около 1809 года старые, изрядно обветшавшие палаты на углу Литейной приобрел богатый торговец Никифор Малков. Он значительно расширил их с обеих сторон и перестроил, придав совершенно иной облик, отвечавший духу времени. В 1810-м новый дом — большой, трехэтажный, с классическими фасадами — был готов. Гордившийся своим новым жилищем Малков позаботился о том, чтобы увековечить собственные инициалы «НМ», а заодно проставить год постройки на чугунной решетке балкона третьего этажа со стороны Литейной улицы, где они красуются и по сей день, несмотря на все позднейшие переделки.
\
В 1827 году дом перешел к корнету Уланского полка В. Г. Алексееву и оставался в его владении на протяжении нескольких десятилетий. Около четверти века здесь помещался славившийся на всю столицу Ново-Палкинский трактир, известный не только кулинарными изысками, но и громогласным органом, слушать который съезжались целые купеческие семейства. В начале 1860-х в буфетной комнате, украшенной витражами с изображениями сцен из «Собора Парижской богоматери» Виктора Гюго, любили собираться петербургские литераторы, не столько ради витражей, сколько ради удовольствия выпить водки и послушать умные речи.
\
Конец писательским посиделкам пришел в 1874 году, после того как трактир, уже под именем ресторана, переехал на другую сторону Невского проспекта, а у дома появился новый хозяин — почетный гражданин А. Л. Кекин. Он пригласил архитектора В. М. Некору и по его проекту перестроил в 1877 году главный корпус и примыкавший к нему со стороны Литейного двухэтажный флигель, слив их в одно здание с обильным лепным декором. Через десять лет дом надстроили до пяти этажей, так что от прежнего времени помимо уже упомянутой балконной решетки с инициалами бывшего владельца он сохранил лишь одну примечательную особенность — срезанный угол.
\
Выгодное местоположение дома неизменно привлекало к нему торговцев и всякого рода предпринимателей, арендовавших помещения для своих заведений, которых, судя по вывескам, было немало. Самые заметные из них принадлежали мебельному и антикварному магазину Н. К. Осипова, помещавшемуся на втором этаже. Обращает на себя внимание роскошная входная дверь в магазин аптекарских товаров торгового товарищества «Р. Келер», отделанная в стиле модерн.
\
Немало пищи для любознательного читателя даст разглядывание тогдашних уличных «типов», среди которых можно найти и дворника, и городового, и разносчика, и всех тех, кто попал в поле зрения фотообъектива, навсегда остановившего мимолетное мгновение из жизни старого Петербурга.
\
Фотография из Центрального государственного архива кинофотофонодокументов