Так молодой А. С. Пушкин именовал Петра Яковлевича Чаадаева (1794 — 1856), оригинального мыслителя, оказавшего большое влияние на развитие русского общественного сознания.
Да и развитию Пушкина Чаадаев «способствовал более, чем всевозможные профессора своими лекциями». Поэт посвятил ему несколько стихотворений и в образе Онегина отразил некоторые черты характера философа.
Впервые Чаадаев, недавний студент, приехал из Москвы в Петербург в самом конце 1811 года, чтобы начать службу в элитном гвардейском Семеновском полку. Он поселился не в казарме, а в просторных покоях «с меблями» «в веселой части города». Будущий офицер всего три месяца провел в столице — уже в марте следующего года его полк двинулся к западной границе. В составе полка Чаадаев участвовал в Бородинской битве, но особенно отличился в бою при Кульме. С русской армией он вступил в Париж.
\
В Петербург Чаадаев вернулся членом масонской ложи, полный впечатлений от увиденного в Европе. Весной 1816 года он был переведен в лейб-гусарский полк, стоявший в Царском Селе, где летом на даче Карамзиных познакомился с Пушкиным, постоянно там бывавшим. По словам барона Корфа, однокашника поэта, «кружок, в котором Пушкин проводил свои досуги, состоял из офицеров лейб-гусарского полка... Пушкин, ненавидевший всякое стеснение, пировал с этими господами нараспашку», что, однако, не мешало ему много общаться с начитанным гвардейским поручиком Чаадаевым.
\
В конце 1817 года молодой блестящий офицер перебрался из Царского Села в Петербург, став адъютантом командира Гвардейского корпуса, что позволяло ему не жить в казарме.
\
Друзья — среди них декабристы — навещали Чаадаева в известном Демутовом трактире на Мойке, одной из лучших столичных гостиниц, где тот снимал обширный номер. Здесь часто бывал и юный Пушкин, ведший со старшим другом «пророческие споры» и делившийся тревогами «мятежной младости». Излюбленным их занятием было совместное чтение серьезных книг из тщательно подобранной библиотеки будущего мыслителя. «Всегда мудрец, а иногда мечтатель и ветреной толпы бесстрастный наблюдатель» — так отзывался поэт о Чаадаеве, который своими советами и «строгим взором» удерживал Пушкина от многих опрометчивых поступков.
\
Император приметил образованного и либерального офицера, который был тем не менее «врагом всякого потрясения, требующего крови», и весной 1820 года пожелал назначить его своим флигель-адъютантом. Но случилось иначе. После того как осенью того же года в гвардейском Семеновском полку солдаты потребовали заменить полкового командира, оскорблявшего их, с вестью об этом неслыханном событии к Александру I был отправлен Чаадаев. Царь, усмотревший в бунте «дело радикалов» из тайных обществ, после обстоятельной беседы с курьером, вероятно, изменил о нем свое мнение. С другой стороны, некоторые друзья-декабристы сочли, что Чаадаев в этой беседе повел себя недостойно.
\
Оказавшись в сложном и неприятном положении, ротмистр в декабре 1820 года внезапно подал в отставку. «Меня забавляло высказать мое презрение людям, которые всех презирают» — так объяснял гордый Чаадаев свой удививший свет поступок. 9 июня 1821 года он уехал из столицы в Москву, где принял (но не осуществил) предложение вступить в Северное общество декабристов, многие взгляды которых вполне разделял, в том числе «страсть к прогрессу человеческого разума».
\
В это время высланный на юг Пушкин не забывал своего «единственного друга». В дневнике он записывал: «Твоя дружба мне заменила счастье — одного тебя может любить холодная душа моя». Однако свиделись они не скоро — Чаадаев на три года уехал в Европу, «обетованную землю», как он ее называл. Уезжал он из Петербурга, чтобы морскими купаниями и водами излечиться от мучившей его «ипохондрии», т. е. депрессии. Поначалу он хотел сухим путем отправиться в Германию, отчего 23 февраля 1823 «Санкт-Петербургские ведомости» поместили объявление об отъезде отставного гвардейского ротмистра Петра Чаадаева, проживающего в Малой Морской улице в доме № 116. Ныне дом значится под № 20 и находится вблизи Исаакиевской площади.
\
Однако зимой Чаадаев за границу не уехал. Очевидно, его задержали встречи с давними друзьями. Он переехал на новую квартиру «в доме майорши Тиран» (дочери известного Демута) на Миллионной улице (ныне № 28, правая часть) и только 6 июля 1823 года отплыл на английском корабле из Кронштадта в Лондон, провожаемый М. И. Муравьевым-Апостолом и А. Н. Раевским. Первого путешественник никогда более не увидит — тот, как активный декабрист, будет отбывать срок в Сибири. Не увидит Чаадаев и Петербурга. Вернувшись в Россию, он затворником станет жить в Москве под полицейским надзором из-за публикации своих «Философических писем», которые предопределили раскол нашего образованного общества на западников и славянофилов, до сих пор не преодоленный.