За спиной начальника музея Анатолия Будко в его кабинете висит поясной портрет барона Алексея Васильева кисти Боровиковского. И совсем не случайно – барон был одно время главным директором медицинской коллегии и вошел в историю создателем в Петербурге медико-хирургической академии. Аллюзия «читается» легко – прошлое продолжается в настоящем. Тем более что полковник Будко, доктор меднаук, профессор, смотрится вполне солидно на фоне выдающегося предка.
Созданный в разгар Великой Отечественной войны и открывший свои двери уже в марте 1943-го, музей нынче сжался всего до 13 залов в служебном здании администрации... музея в Введенском канале, занимая лишь полтысячи квадратных метров. А трехэтажный величественный особняк напротив Витебского вокзала площадью вдесятеро большей как поставили в далеком 1982-м на реконструкцию, так он по сей день и пустует...
Но это не означает, что музей впал в анабиоз. Он всегда вел и ныне ведет колоссальную работу, о которой, впрочем, молодые петербуржцы почти не знают. Именно тут хранится полный архив военных госпиталей – 60 миллионов единиц хранения, используя которые музей обеспечивает социально-правовую поддержку и защиту инвалидов, ветеранов и участников боевых действий чуть не всего минувшего века.
Правозащитная ипостась музейной деятельности давно обогнала здесь общемировой уровень. Лишь в августе этого года XXII генассамблея ИКОМ – Международного союза музеев приняла резолюцию, рекомендовавшую музейным учреждениям мира «осуществлять проекты, показывающие современное отношение к вопросам о правах человека в той или иной период истории...». Где-то лишь озадаченно чешут в затылке, как бы ловчее исполнить эту рекомендацию, а наш военно-медицинский музей уже давно получил медаль Уполномоченного по правам человека в РФ «Спешите делать добро», которой в Питере награжден лишь еще один музей.
А в предпраздничные дни здесь получена благодарность министра культуры массовых коммуникаций Александра Соколова, которая логично дополнит еще более лестную – самого президента пятилетней давности, по случаю 60-летнего юбилея. Надо думать, посыплются поздравления и от местных властей. И вот бы они хоть словечком обмолвились в своих витиеватых адресах и телеграммах о желании поскорее начать затянутую реконструкцию экспозиционного корпуса в Лазаретном переулке, чтобы помочь коллективу реализовать наконец научную концепцию музея XXI века, выношенную до мелочей и созданную в виртуальном компьютерном пространстве. Сотрудники музея в том числе мечтательно говорят и о «стеклянном человеке», который наглядно показывает, как функционируют и взаимодействуют все внутренние «структуры» нашего тела. Есть подобный и в институте гигиены, но он, как говорит с горькой усмешкой Анатолий Будко, маленький, старый и к тому же не работает. Вот если бы заказать новый в Дрездене, где их только и делают... Да только где же музею взять такие деньжищи, если ему и на конверты для рассылки архивных справок ветеранам войны, рассеянным по всему миру, их не хватает?..
Так что пока здесь пространство организовывают, как могут, в предлагаемых обстоятельствах. Немцы подарили две дорогущие стеклянные витрины с микроклиматом, и теперь там размещены самые-самые первые из 250 тысяч экспонатов, собранных в музее за 65 лет и на 90 процентов хранящихся сейчас в запасниках. Их собирали повсюду на фронте и в тылу, хотя стране, как мы помним, тогда было, мягко говоря, чем заняться.
– Наших раненых лечили одинаково – поэтому и вылечивали! – говорит полковник Будко. – Тогда понимали: музей крайне необходим, чтобы концентрировать медицинскую практику и вырабатывать оптимальные рекомендации лечения разных типов ранений и осуществлять преемственность в лечении. И оттого в день медслужба нашей армии возвращала в строй дивизию. К концу войны у нас воевали 70 процентов бывших раненых и 90 – больных.
...Среди них, между прочим, был и Леонид Брежнев, будущий советский генсек. Хранящаяся в музее история его болезни того периода не оставляет сомнений: бригадный генерал Брежнев, пройдя в 1942-м военно-врачебную комиссию, мог бы вполне быть комиссован. Однако не «закосил».