Наталья Антюх — самая скромная олимпийская чемпионка в мире. Она долго не могла поверить в победу на дистанции 400 метров с барьерами, а когда увидела на табло свою фамилию, не сдержала слез. Потом, казалось, не осознавала, что действительно выиграла золото. Ей постоянно кто-то звонил, донимал вопросами, а она никак не могла позвонить родным, чтобы поделиться с ними радостью. Через час после забега питерская спортсменка не выдержала напряжения и бросила телефон своему тренеру, мол, ответь за меня, уже ухо отсохло. Когда нужно было идти на церемонию награждения, Наталья разволновалась: «Ой, я же не в тех штанах. Мне надо по контракту в каких-то других штанах на церемонию выходить». Суматоха — это явно не для нее.
Антюх рассказала корреспонденту «Спорта», почему собирается завершать карьеру и что требовал от нее незнакомый мужчина, когда она выиграла забег.
Не поняла, что пришла первой
— Осознать это пока невозможно, — начала Антюх. — Но я действительно ехала сюда за победой. Знала, что это моя Олимпиада. Поскольку других уже не будет.
— Почему?
— Думаю о завершении карьеры.
— Но вы ведь в такой прекрасной форме!
— Может быть, но сейчас анализировать это не могу. Я даже не помню, как я бежала, как это было. Прокрутить забег не получается — его не осталось в памяти, только эмоции. Со временем, наверное, ощущения изменятся. А то, что я в прекрасной форме… Вы видели, как тяжело дался мне финиш.
— Но вы выиграли.
— Мне было тесно. Соперницы пытались зажимать. В конце американка очень неудобно для меня сблизилась. В конце я ей, конечно, проиграла по скорости, но все-таки смогла финишировать первой. Я изначально так и предполагала, что основной соперницей будет Лашинда Демус. Вот она и выскочила. Про остальных примерно знала, кто как побежит. И понимала, что смогу с этим справиться. Может, это звучит несколько эгоистично, но соперница была действительно одна — Демус. Мы ведь давно друг друга знаем. Один и тот же состав примерно каждый раз. Все изучили стиль, тактику. И меня тоже все хорошо изучили.
— После финиша на вашем лице читалось сомнение. Думали, что проиграли?
— Да, были сомнения. Я не поняла, что пришла первой. Мы в конце как бы падали, поэтому непонятно было, кто выиграл.
— Некоторые спортсмены говорят, мол, просыпаются утром — и у них предчувствие, что победа никуда не уйдет. У вас тоже такое было?
— Нет. Никакого трепета, ничего такого… Я ощущала весь день какое-то спокойствие. Умиротворенность. Была спокойнее, чем перед полуфиналом. На разминке мне показалось, что я вялая. Но оказалось — все в порядке. А я ощущала лень, что ли. Спать хотелось. Видимо, нервы хотели сами себя спасти. Боялась перегореть перед забегом.
— Некоторые, как и вы, приехали на Игры с лучшим результатом сезона в мире, но в итоге провалились.
— Я вообще ни за кем не следила. Сосредоточилась только на себе. Кто-то выиграл, кто-то нет. Для меня существовал только мой вид, а остальной Олимпиады как бы не было. Даже если я что-то смотрела, не размышляла особо по этому поводу. Это лишняя накрутка. Мы не роботы, нельзя всегда показывать стабильные результаты. На самом деле мне было бы проще, если бы я не имела лучший результат сезона в мире. Из-за него ко мне стали относиться с опаской. Слишком пристально следить, чего-то ждать. Я этого не люблю. Я очень самокритична, не перевариваю повышенного внимания к своей деятельности. И вообще хочу поскорее скрыться от всех, позвонить родным, близким — бабушке, брату (смеется).
Из Кремля никто никогда не звонил
— К вам какой-то мужчина пристал после забега. Что хотел?
— Попросил номер отдать победный. Тот, что на майке. Почему бы нет? Мне не жалко.
— Вам из Кремля уже кто-нибудь звонил, поздравлял?
— (Смеется.) Нет, из Кремля мне никто никогда не звонил.
— На мировой рекорд планируете замахнуться?
— На Олимпиаде я бежала не на результат. У меня всегда получается, что от забега к забегу я прибавляю, улучшаю время. То есть в полуфинале, например, бегу хуже, чем в финале. Я олимпийская чемпионка — эта цель выполнена. Так что следующая цель, видимо, действительно мировой рекорд. Он становится все ближе и ближе.
— Вы же заканчивать собрались.
— Теперь буду думать (улыбается). Если есть возможность побить мировой рекорд, может, стоит остаться? Надо подумать, взвесить все за и против.
— Где будете бить мировой рекорд? Может, все-таки в Рио?
— Нет, это слишком далеко. Думаю, можно попробовать на чемпионате мира в Москве. Как это можно сделать? В технике еще есть куда прибавлять, не все гладко. Но, понимаете, в каждом забеге есть какие-то свои нюансы. Нельзя все время выступать идеально. Вот в Москве пробегу, посмотрим, получится ли. А после этого пора заканчивать.
— Что будете делать после завершения карьеры?
— Мне уже хочется какой-то другой жизни. Семью, детей. Не всю же жизнь бегать.
Нужно было что-то делать. И попробовала барьеры
— В Афинах у вас было две медали — серебро и бронза. Пекин пропустили. Могли тогда хотя бы предположить, что через четыре года все сложится так успешно?
— Нет, не могла. У меня возникали мысли году в 2010-м, что можно как-то бороться, продолжать, если все получится, надеяться на медаль. Но не более того. А в этом году я начала показывать хорошие результаты. Летом, например. Потом были небольшие проблемы со здоровьем. Я ушла в себя, и с тех пор мы с тренером жили какой-то своей жизнью, абстрагировались от окружающего мира. Погрузились с головой в тренировочный процесс. После чемпионата России я поняла: все в порядке. Были моменты, которые просто нужно было доработать.
— За восемь лет внешне вы не изменились. А внутренне?
— В Афины я приехала никому не известным человеком. От меня не ждали ничего. А я попала в финал, взяла бронзу на 400-метровке. Это было такое счастье для 23-летней девочки. Эта медаль для меня — одна из самых дорогих. Та бронза для меня как золото. Может, таких ощущений у меня в жизни больше и не будет, как от завоевания той награды. Даже это золото я не так эмоционально восприняла.
— Переключиться с «гладкого» бега на барьеры было тяжело?
— Нелегко. Я еще 17-летней девочкой бегала дистанции с барьерами, но затем сосредоточилась на простой 400-метровке. Потом перестала в этом виде попадать в команду. Нужно было что-то делать — я решила попробовать барьеры. Получилось (улыбается).