Вот сидишь такой на Невском, пьёшь латте и читаешь: «драло», «анчутки», «рачкнуть»… Кажется, будто это кто-то пошутил, придумал слова для фэнтези-сериала или для нового альбома группы «Мельница».
А потом открываешь словарь Даля — и понимаешь: да нет, всё по-настоящему.
Что за слова такие
Причём вот что любопытно — для петербуржца XVIII или XIX века всё это звучало как совершенно нормальный, даже бытовой лексикон. Упоминание «чапчуньки» или «кысы» в разговоре не вызывало удивления. Ну разве что лёгкое кивание: мол, понял тебя, сосед, проходи — зюкать будем. А сейчас попробуй вставить такое словечко в беседу с бариста — ещё подумает, что ты пароль из секретной секты перепутал.
Что значат слова
Абрамка. Сначала кажется — так можно назвать соседа, который вечно занимает у вас соль и не возвращает. Но нет. Абрамка — это моржонок. Милый, клыкастый и никакого отношения к пьяницам не имеет.
Додон. Звучит как имя царя в сказке Пушкина или президента. А по Далю — додон это просто неуклюжий, нескладный человек. Ну, в общем, типичный наш одноклассник из задней парты.
Уячить. Хочется подумать, что это что-то между «маячить» и бранью. А выходит — вовсе не радостное. Уячить — значит уморить. Вроде «уячили бурку горки» — и как-то страшновато стало.
Рачкнуть. Думаешь: точно что-то с раками связано — или в сторону, или за щеку. А вот и нет. В Оренбурге, если кто-то «рачкнул», значит — боднул. Причём не фигурально, а буквально.
Анчутки. Милота-милотой, а на деле — чертенята. Типа: «допился до анчутков». Слово, конечно, душевное. А содержание — чистое безобразие.
Драло. Кажется, так можно назвать старый диван, с которого кошка не слазит третий год. Но у Даля — это вовсе не предмет интерьера, а побег, стремительное бегство. Вроде как «драло дал».
Сыкнуться. Звучит пугающе, но по смыслу — это «сунуться, кинуться, попробовать». Типа: «Сыкнулся было в люди, да не вышло».
Зюкать. Тут бы и не догадался: вроде как что-то зюкает-зюкает... А значит — болтать или, простите, пить вино. Прямо из категории: «Усяк день зюкает».
Кыса. Все сразу подумали: это кошка. Правильно! Но и неправильно. Потому что кыса — это ещё и обувка из оленьих шкур. Такая себе котошкура на ноги. А ещё кысовки — это рукавицы шерстью наружу.
Доярить. Нет, это не про доярку и не про коров. Тут ударение, вероятно, на «я». И выходит «доярить» — это сильно разозлить, аж до последствий. В духе «доярили соседа с дрелью».
Чапчунька. Слово милое, но за мишурой скрывается брезгливый, привередливый человек, который морщит носик от макарон не той длины.
Как отмаечает автор Дзен-канала «Беречь речь» язык ведь живой. Что раньше было на слуху — сегодня стало экзотикой. А через 200 лет, глядишь, и слово «офлайн» кого-то поставит в тупик. Так что давайте любить эти старинные слова — за их звучание, характер и за то, что они когда-то были такой же частью Питера, как булыжник в мостовой или чугунные ограды Летнего сада.
