Когда мы смотрим старые фотографии северных деревень — Вологодчины, Архангельска, Ленобласти, Карелии — бросается в глаза одно: просторные деревянные дома, крепкие хозяева, но ни следа дворянских усадеб и помещичьих кнутов.
Всё это резко контрастирует с образом южной и центральной России, где крестьяне ютились в тесных избах под гнётом барщины.
Причина в том, что на Севере крепостного права не было. И если взглянуть на карту распределения крепостных накануне 1861 года, она будто белеет выше Вологды — здесь кончается власть помещиков. Почему так вышло?
1. Север — край вольных переселенцев
Русские крестьяне и монахи осваивали Север как свободные люди. После нашествия Батыя сюда бежали те, кто хотел начать жизнь с нуля — вдали от войн, долгов и помещиков. На севере не строили крепостей, не создавали гарнизонов. Здесь люди полагались на себя и труд. Они основывали сёла, устраивали ярмарки, работали на земле, в промыслах, добывали железо из болот и варили смолу.
Власть и чиновники пришли сюда позже, да и то слабо дотягивались до глубинки. Даже Иван Грозный был вынужден освободить северных поморов от налогов, лишь бы они не перешли под влияние англичан, которых в Архангельске тогда было больше, чем московских воевод.
2. Слишком далеко — слишком дорого
До Архангельска из Москвы путь занимал месяц — по лесам, болотам и трактам, кишащим разбойниками. При этом вся логика устройства дворянского землевладения исходила из принципа: «земля — за службу». Царь раздавал участки по границам государства, чтобы дворяне были ближе к столице и могли быстро мобилизоваться.
Север в военной логике был глухим тылом, и дворяне просто не хотели сюда ехать. А царю незачем было тратить ресурсы на организацию помещичьей власти в регионе, который он и так держал в подчинении за счёт налогов.
3. Бедные почвы и отсутствие выгоды
Крепостное право — это не просто форма зависимости, это прежде всего способ прокормить помещика за счёт труда крестьян. Но чтобы это работало, нужно, чтобы земля давала доход. А на севере почвы бедные, климат суровый, урожайность низкая.
Будь на территории Ленобласти почва плодовитая, и людей бы здесь обременяли оброками. Так что поводов для гордости не так и много.
4. Здесь не было холопства — почвы для крепостничества
Крепостное право в России выросло из холопства. Люди сами продавали себя в зависимость, теряя свободу за долг, еду, защиту. На юге и в центре России формировались рынки труда и невольничьи рынки — где торговали русскими холопами. Но на Севере такого не было, отмечает автор Дзен-канала «Лукинский. История».
Здесь не развилось холопство, не было усадебной жизни, не было «ключей от двора», передаваемых владельцу. Все были либо монастырскими крестьянами, либо государственными. Отсюда — ни одного «барина» и, как следствие, ни одного «крепостного».
Но не стоит идеализировать северную крестьянскую жизнь. Да, помещики не били плетью, но царские чиновники выжимали налоги до последней копейки. Крестьяне не могли свободно покидать деревню, строили дороги и города за «царскую барщину», а их дети были привязаны к месту рождения.
Даже Михаил Ломоносов, помор с севера, мог уехать в Москву только с разрешения. А иначе — каторга. Просто крепостное право приобрело здесь другие формы.
