— Скажите, 4 ноября — это какая-то особая дата в истории переселения корейцев?
— Выбор именно этого дня определен обстоятельствами. Предстоящий День согласия и примирения создает определенную атмосферу, а Большой зал Филармонии настраивает на глубину и взаимопонимание. У нашей встречи три идеи: корейцы, переселившись в Россию, не утратили свои язык и культуру; они между тем восприняли русскую культуру и через нее — культуру Запада. Соответственно составлена программа концерта, соответственно подобраны артисты — из Петербурга, из Средней Азии и из Республики Корея. Полагаю, на вечере соберется вся корейская диаспора Петербурга и Ленобласти.
— Как вообще образовалась эта диаспора?
— Сорок — сорок пять лет назад основной ее костяк составляли молодые люди, прибывшие в Ленинград на учебу из Северной Кореи. Прибавьте к этому корейцев, которые родились и жили в Совет-ском Союзе, в том числе и на берегах Невы, или приехали сюда работать и учиться из других мест. Никак, разумеется, эта «тусовка» не была узаконена, да и едва ли ее могли разрешить. Это была до предела общественная организация. Лет пятнадцать назад ситуация несколько изменилась — стало больше студентов из Южной Кореи. Тем более к тому времени были установлены дипломатические отношения. В 1996 году, когда вышел закон Российской Федерации, по которому национальные меньшинства получили возможность создавать автономии, была зарегистрирована Санкт-Петербургская корейская национально-культурная автономия. Возглавляет ее сейчас Ким Ен Хон, ныне пенсионер, который закончил Ленинградский университет и долгие годы работал в Тосненском районе. Он не бизнесмен, человек твердых принципов и, я бы сказал, социалистического мышления. Поэтому он у нас как бы представляет Северную Корею, а я — Южную. Таким образом, мы обеспечиваем открытость для обеих идеологий.
— Какова была ваша основная профессия до того, как вы стали дипломатом?
— Вообще-то я родом с острова Сахалин. Первая моя профессия — арматурщик, потом в Ленинграде я закончил Технологический институт, работал в судостроительной отрасли, в науке, занимался общественной деятельностью.
— Чем занимаются российские корейцы в сегодняшнем Петербурге?
— Сюда ехала в основном корейская молодежь, которая тянулась к образованию. Не деньги зарабатывать, не землю обрабатывать, а учиться и работать. Поэтому их много в оборонной промышленности, в медицине, в культуре, в правоохранительных органах. Когда наступила перестройка, им было так же тяжело, как и всем... Могу сказать, что и сейчас нам, автономии, общественной организации, деньги собрать на какое-либо мероприятие очень непросто. Корейцы в России настолько русифицировались, что живут буквально одной жизнью со страной. И, надо сказать, за все десятилетия в Ленинграде — Петербурге никогда не было каких-либо трений на национальной почве между корейцами и русскими. Терпеливые, работящие, добрые по природе и мягкие в обращении корейцы во многом похожи на русских и всегда легко с ними уживались.
— Вот в этом, в уживаемости, в сходности и в ассимиляции, что ли, вы не видите опасности?
— Да, здесь есть другая сторона, которую начинаешь понимать с годами. Старики очень заботятся, чтобы передавались и помнились обычаи, традиции, язык, кухня. Молодежь не очень-то это все воспринимает, пока устраивается в жизни.
Я долго думал над этим. Знаете, человечество — это часть природы. Посмотрите, как разнообразна природа: тут и березы, и носороги, и букашки, и лисы с волками — всему должно быть место. Вот и в человечестве все надо хранить — любую народность. Ассимиляция — естественный процесс, но она не может быть целью... Кстати, в Петербурге — мало кто знает об этом — 177-я школа получила в этом году лицензию на преподавание второго иностранного языка. Корейского. А еще 151-я школа тоже преподает наш язык. И идет это от руководства школ! Обе они находятся в Красногвардейском районе. Там большие умницы, они понимают, что теперь, когда состоялись дипломатические отношения, нужны будут не просто переводчики, а специалисты — люди, которые знают историю и культуру двух народов. Иначе не получится ни бизнеса, ни просто надежных отношений.
— А вообще, на ваш взгляд, как складываются отношения с Республикой Корея?
— Лет пятнадцать назад, впервые попав в Южную Корею, я удивился вопросам, которые мне задавали. Очень мало знали тогда про Россию. Пришлось терпеливо объяснять, что большого зверя, лошадь например, люди боятся, потому что не знают. А когда не знаешь, тогда боишься.
Для Кореи Россия очень важна, потому что это большой и богатый природными ресурсами сосед. В Северной Корее еще есть ископаемые, а в Южной нет ничего, и все зависит от доброй торговли. В Корее нет и фундаментальной науки. Россия ею располагает, и это очень важный ресурс.
И еще одно. Россия — это прямой выход на западную культуру, причем в адаптации, более близкой восприятию корейца. В этом еще один залог долгих и взаимополезных отношений. Россия в силу своих особых отношений с обеими Кореями может служить своеобразным мостом между ними. Кому нужен этот узел напряженности? Кроме того, объединение страны остается мечтой любого здравомыслящего человека.
— Вы бывали в Северной Корее?
— В составе делегации, которую возглавлял губернатор Петербурга Владимир Яковлев, я два с половиной года назад участвовал в первом перелете границы между Севером и Югом. Поездка произвела на всех участников очень сильное впечатление. Мы как бы перелетели на двадцать лет назад. И если Южная Корея напоминала любую европейскую страну, то в Северной мы увидели социализм во всех реалиях. Это, знаете, впечатляет.
Хотя там сейчас тоже все меняется. За это время произошла девальвация вона, отпустили зарплату и цены. Торговцев перестали называть спекулянтами, появились товары, хотя жить, очевидно, по-прежнему тяжело. Там началась своя перестройка, но политическая система не меняется.
Большая проблема — разделенные семьи. И еще: там была гражданская война, и обиды ее живы до сих пор.
— Но лично вы верите в объединение Кореи?
— Несомненно. Только нельзя это делать торопливо и путано, как получилось с Германией, чтобы не было потом столько горечи и обид.
— Напоследок такой вопрос: вы живете как бы в двух народах одновременно. Чему может учиться русский у корейца, и наоборот?
— Учиться можно всему. Но не всякому и не у всякого. Я мог бы привести пример любви и глубочайшего уважения корейцев к своим старикам. Если старик испытывает недостаток в чем-либо, в этом винят не Путина, не Матвиенко, не государство вообще... Это прежде всего величайший позор для его старшего сына, который обязан обеспечивать счастливую старость отца. Но я обычно привожу другой пример: в российских именах есть отчество, и, значит, благодать отца всегда пребывает с сыном. Мы должны этому завидовать.
А вообще учиться надо любви и терпению, работоспособности и умению доставлять людям радость, человеколюбию и самодисциплине. И, наверное, не важно у кого. Важно — учиться.