Игорь МИХАЙЛОВ (депутат Законодательного собрания, глава комитета по законодательству)...
— Игорь Павлович, как вы видите сложившуюся ситуацию?
— Ситуацию можно рассмотреть на простом примере. У вас есть автомобиль. Уставный суд Петербурга предлагает автомобиль разобрать, потому что он не соответствует городскому Уставу. Вы находите способ через ЗакС, через губернатора обратиться в Конституционный суд (КС). Но не с обжалованием решения УС, ведь решения Уставного суда не подлежат обжалованию, а с неким запросом. Соответственно, Конституционный суд отменить решение Уставного не может. И КС принимает свое решение, которое отличается от решения УС. Он говорит, что ваш автомобиль соответствует федеральному законодательству. Куда вы тогда денетесь со своим авто? Ваши права нарушены, вас поставили в ситуацию абсолютной неопределенности. При этом реализация решений УС и КС будет происходить в рамках действующего законодательства, и, если очень захотеть, автомобиль у вас можно отнять. А вы-то тут при чем? Какое отношение УС имеет к вашему автомобилю? Он что, Устав рассматривает или Конституцию? В данном случае автомобиль мы рассматриваем как прообраз тех предметов, которые затрагивал УС.
— В чем Уставный суд нарушил права простых граждан, если решение касалось только губернаторской администрации?
— В толковании своего предыдущего решения Уставный суд отменил все правовые акты, принятые за полтора года. А чем виноват перед законом человек, заключивший соглашение с администрацией, которое теперь признано незаконным, как и тысяча других документов?
— Но, тем не менее, если решение судом принято, то оно должны быть исполнено?
— Ну, во-первых, в законе об Уставном суде Петербурга сроки для исполнения решений суда не установлены. Нет никаких указаний какого-то конкретного количества дней. Во-вторых, в уставном правосудии нет санкций за неисполнение решений суда. В гражданском обороте можно хоть пристава судебного привлечь, здесь же — нет. Известно, что УС обратился в Северо-Западную прокуратуру по поводу бездействия администрации Петербурга в части выполнения решения УС. Но есть одна проблема: решением Конституционного суда Российской Федерации прокуратура любого уровня не вправе вмешиваться в вопросы уставного и конституционного правосудия. Получается, что УС Петербурга оказывается один на один с Уставом, с которым может делать все, что угодно. А зачем тогда администрация и Заксобрание? Получается, что губернатор и депутаты сами себе назначают Бога и могут идти спокойно спать. И вот сегодня эти судьи, не будучи всенародно избранными, не имея права законодательной инициативы, пытаются строить целый город. Тогда зачем гонять избирателя на выборы ЗакСа и губернатора, если достаточно избрать судей УС?
— А как же быть с уважением к решению суда?
— Нужно еще разобраться, насколько легитимны были решения Уставного суда. Дело в том, что в УС семь человек, и они принимают решения путем открытого голосования — простым поднятием рук. И есть протоколы заседаний, и они не являются какой-либо тайной. Мы можем посчитать количество судей, голосовавших за то или иное решение. В связи с чем мы можем рассмотреть, насколько каждый из судей был полномочен для принятия решения. В частности, судья Вера Ильинская, которой исполнилось 67 лет. Федеральное законодательство гласит, что судьей может являться человек до 65 лет. Любое решение УС может быть оспорено, потому что оно было принято с нарушением законодательства. Я не хотел бы говорить о прочих судьях, но с Ильинской все предельно ясно. Многие решения УС, имевшие резонанс в городе, проходили голосованием 4 против 3, в числе четырех была Ильинская.
— Принятый Законодательным собранием новый закон об Уставном суде меняет ситуацию?
— Новым законом мы постарались закрыть большую часть неопределенностей, ставивших УС в исключительное положение. Что недопустимо, ведь Конституция говорит о независимости и равенстве трех ветвей власти: исполнительной, законодательной и судебной. Мы постарались определить компетенцию Уставного суда более конкретно, чтобы исключить некоторые моменты, которые стали сутью конфликта.
— А в других регионах ситуация с Уставными судами обстоит так же?
— Я немного изучил вопрос. Уставным судам в Башкортостане, в Татарстане, в Карелии отводится совершенно конкретная функция — арбитра в спорах между законодательной и исполнительной властью. В некоторых регионах УС дали даже право законодательной инициативы. Но это все равно в цивилизованных рамках, процесс диалога заложен. А здесь даже диалога нет. А представляете себе, если такие же конфликты, как в Петербурге, начнутся во всех субъектах федерации. Многие регионы, видя такую ситуацию, не пошли на создание УС. В России лишь в паре десятков субъектов федерации есть Уставные суды. По одной причине: большое количество неопределенностей в федеральном законодательстве. Петербург поставил эксперимент на собственной шкуре.
— Вы учитесь на юридическом факультете СПбГУ, глава Уставного суда Николай Кропачев является вашим деканом, не пробовали обсудить с ним данный вопрос напрямую?
— Несколько лет назад у меня состоялся диалог с главой УС Николаем Кропачевым. Это было в 2000 году, как раз после принятия закона об Уставном суде. Я задал один вопрос: правильно ли я понял, что при такой конструкции закона об УС вы сможете вмешиваться в любую область права, а не только в части, касающейся Устава. Я не буду говорить, что ответил Кропачев, чтобы не создавать спорных ситуаций. Но что вопрос такой был задан и такой разговор был — это факт. И вот мой вопрос находит ответ через пять лет...
Газета Московский Комсомолец в Питере №22/41 за 01-06-2005