Тюремщики частенько жалуются, что, проводя дни и ночи за толстыми стенами казенного дома, сами начинают чувствовать себя заключенными. А некоторые настолько вживаются в роль, что и впрямь становятся таковыми. Вот и бывший сотрудник оперотдела СИЗО № 4 Вадим Галушин с мая мается в следственном изоляторе в качестве постоянного обитателя.
Одиннадцать переездов равны одному вымогательству
Давно известно, что в следственных изоляторах денежные «клиенты» могут купить то, что не каждому и на воле доступно. Когда «садится» крупный авторитет, в его камере чуть ли не евроремонт делают. Несколько лет назад разыгрался громкий скандал, когда в прессу просочились сведения о том, что в «Кресты» проституток привозили (видно, некоторым особо привередливым постояльцам надоело «петухами» пробавляться). А уж мобильные телефоны при обысках просто мешками конфискуют. «Кресты», правда, недавно «глушилками» обзавелись, а в других СИЗО связь с волей по-прежнему мобильна.
«Дорогие гости» могут общаться с коллегами по несчастью и лично. Например, коротавший время в ожидании приговора за организацию убийства небезызвестный лидер преступной группировки Сергей Тарасов пользовался, говорят, свободой передвижения в пределах стен СИЗО № 4, что на улице Лебедева. Оперативники УБОПа рассказывают, что его всегда сопровождал сотрудник изолятора, услужливо отпиравший двери, перегораживающие коридоры. А вору в законе Хоботу, согласно фабуле уже переданного в суд уголовного дела об истязаниях, тюремщик «лебедёвки» привел на пытку заключенного, сидевшего в другой камере.
Время от времени организаторы платного сервиса сами садятся на шконки. Чаще всего так случается, если они не выполняют взятые на себя обязательства или слишком уж ретиво выжимают деньги из оказавшихся в их власти заключенных. Понятное дело, «прессуют» достаточно состоятельных, но не имеющих большого веса в криминальном мире «подопечных». Самый простой и в то же время действенный способ — перевод зека в другую камеру. Совсем не обязательно, чтобы новым местом его жительства стала «пресс-хата» (думается, этот термин в расшифровке не нуждается). В неволе любой переезд — это стресс. Новый человек вливается против своей воли в уже сложившийся (и отнюдь не из ангелов!) коллектив, все роли в котором давно устоялись. Так вот, в упомянутом выше 4-м СИЗО один из заключенных за пару месяцев переселялся из камеры в камеру одиннадцать раз! Случай, пожалуй, беспрецедентный.
Уволен «не по той статье»
В хвост и в гриву гонял бедолагу по всему изолятору майор Вадим Галушин. 34-летний уроженец Ленинграда с 1999 года работал в СИЗО № 4. В тюремщики он подался из Вооруженных Сил. С первого и до последнего дня в тюремном ведомстве бывший морской офицер служил в оперативном отделе «четверки». А наступил этот самый последний день 22 марта нынешнего года. Именно тогда майор был уволен за систематическое нарушение служебных обязанностей.
С таким решением начальства он не согласился и пошел в суд. Майор понимал, что с карьерой тюремщика пора кончать и хотел лишь уйти «по собственному желанию». Дело уволенного «опера» рассмотрели достаточно оперативно, заседание состоялось уже 18 мая. На вопрос судьи: «Вас кто-нибудь куда-нибудь вызывал, какие-нибудь обвинения предъявляли?» — Вадим Галушин с чистой совестью ответил: «Нет». Решение было вынесено в его пользу.
Вадим Вячеславович не кривил душой: обвинение ему тогда еще никто не предъявлял. Но уголовное дело по некоторым эпизодам из жизни и деятельности экс-майора было возбуждено еще 1 апреля. Он проведал об этом не позднее 5-го числа, вот только не знал, кто именно возбудил и по какой статье. «На злоупотребление служебным положением, допустим, накопали, а что еще?» — таким, по всей видимости, был ход его мыслей. Галушин пытался разузнать, откуда ветер дует, но все старания были безуспешными.
Если бы Галушин прознал, что за него взялись спецы из Управления по расследованию особо важных дел прокуратуры Петербурга, он сразу бы понял, что к чему. Сыщики опасались, что отставной тюремщик сможет помешать следствию при помощи бывших коллег, и действовали крайне аккуратно. Вместо того чтобы допрашивать былых «подопечных» Галушина по месту постоянного проживания — в СИЗО, их специально этапировали в прокуратуру. И после допроса брали подписку о неразглашении.
«Экскурсия» по изолятору
Как сообщили в прокуратуре Петербурга, Управлением по расследованию особо важных дел во всех подробностях выявлена методика вымогательства. Зек ставился перед выбором: если не будешь платить, «покатаешься» по камерам. Но и данное сразу согласие не гарантировало спокойной жизни. Вышеупомянутый «чемпион по переездам» на воле был бизнесменом средней руки. Такие люди еще на свободе усваивают «правила игры» на всю оставшуюся жизнь. Когда новые соседи по настоятельной просьбе тюремщика с ходу заявили, что камера «коммерческая», он возражать не стал. Тем не менее, ему все равно устроили «экскурсию по Эрмитажу». Пропутешествовав из более «жестких» камер в сравнительно «мягкие» и обратно, он после такого «душа Шарко» безропотно согласился с увеличением «квартплаты».
Те, кто победнее, платили раз в месяц, побогаче — вносили деньги чаще. Плату за хорошие камеры передавали не из рук в руки, а через другие камеры, а именно — через камеры хранения Финляндского вокзала, расположенные в подземном переходе. Охранники давно привыкли к виду людей в штатском, а то и в зеленой гуиновской форме, регулярно вынимавших содержимое из пяти-шести ячеек разом. Судя по всему, дело было поставлено на широкую ногу.
Во всяком случае, Галушин мог позволить себе покупку нового «Форд-фокуса». И это при официальном заработке около шести тысяч рублей! Жена у него, правда, тоже работает, но на рядовой должности в обычной фирме. Да и дочка-школьница в наше время не так уж дешево обходится семье (мы ведь не о бомжах-алкоголиках рассказываем).
«А что вы хотите?! — сказал нам один из сослуживцев Галушина по СИЗО. — Был бы нормальный заработок, никто бы не впутывался в разные истории! В апреле зарплаты подняли, майору с полной выслугой могут теперь начислить тысяч девять, но нам и то, что положено, уже несколько лет недоплачивают! Даже через суд эти деньги не получить».
Все так. Только ведь многие обитатели
СИЗО и вовсе никакой зарплаты не получали. Что ж, их теперь на этом основании на свободу выпустить? Живется им всяко хуже, чем самому бедному, но свободному тюремщику. Вадим Галушин имеет сейчас возможность убедиться в этом на собственном опыте. Правда, живет он не там, где служил — его поместили в изолятор ФСБ. Впрочем, в ближайшее время «чекистские» следственные изоляторы будут переданы новому ведомству, уже получившему все СИЗО от Минюста.
Вместо комментария
Начальник следственного изолятора № 4 Сергей Новосельский комментировать увольнение и арест Галушина категорически отказался. «Он не наш, это номенклатура ГУИНа, туда и обращайтесь», — сказал, как отрубил, полковник. Это он, конечно, по инерции назвал так вышестоящую структуру. Ведь ставшая за несколько лет привычной аббревиатура ГУИН сменилась теперь на ГУФСИН — Главное управление федеральной службы исполнения наказаний. Там сейчас меняют печати, образцы бланков, переписывают удостоверения... Словом, люди делом заняты, так что им тоже не до комментариев — так нам и ответили.
Статус тюремщиков нынче растет на глазах: новоиспеченная федеральная служба с 1 апреля подчиняется напрямую президенту. (Так вот кто теперь главный тюремщик!) И это не шутки.
Георгий АРЕФЬЕВ