В сером здании детства он был трудным подростком, в открытом пространстве большой жизни - почитаемым человеком. Его ненавидели учителя и любили родители. Потому что ему всегда удавалось успешно плевать на трудности. В школе этого не одобряли, на футбольном же поле - приветствовали. Он всегда умел бегать, но никогда не убегал от собственных слабостей. Из подобных этим нюансов и сложились жизнь и карьера неоднозначного, неидеального, но в весомой степени уникального Александра Панова.
КАК СТАТЬ ЛЮБИМЦЕМ ПУБЛИКИ?
ПАПА ДОЛЖЕН ПЛАТИТЬ ПРЕМИАЛЬНЫЕ
- Футболиста Панова когда впервые возлюбили?
- В детстве, когда за «Ижорец» играл. И ощутил я первую болельщицкую любовь со стороны родителей моих партнеров по команде. Я уже тогда выделялся на общем фоне и поддержку трибун чувствовал.
- Картину с матчей дублей вы мне напомнили. Мамы игроков иной раз побуйнее злых фанатов ведут себя - сыновья все-таки на поле. Говорят, даже драки родители затевают с судьями…
- Инцидентов в моей карьере хватало разных, но чтобы родители дрались… Такого не возникало. Наоборот, все было очень цивильно и по-современному. Папа, допустим, со мной контракт неофициальный подписал, по которому премиальные выделял, за каждый гол.
- Сумма - коммерческая тайна?
- Да нет. На мороженое хватало. А если отгружу побольше, то и на билет в кино оставалось. Забивал то по три мяча за игру, а то и по пять. Нормально зарабатывал (смеется). Помню, Кубок, разыгрывавшийся среди ленинградских спортшкол, мы в своем возрасте как-то выиграли. Вот это победа была! Главное, «Смену» - нашего основного противника - не у дел оставили. Ведь между «Зенитом» и «Сменой» в Питере всегда война шла.
- И позже к Панову пришла уже любовь всего Петербурга.
- Не сразу. Меня знать-то никто поначалу и не знал. Наверное, когда Бышовец возглавил «Зенит», тогда я и вынырнул. 1997 год. У меня довольно яркий сезон - пять забитых голов, которые наколотил, каждый раз выходя на замену. Играл как мог, бегал по бровке, честно таскал на себе противников и как-то услышал: «Колпинская ракета». Мое новое прозвище, что и говорить, понравилось сразу. Тогда и понял, что без любви в Питере не останусь.
- Часто от вчерашних героев отворачиваются. Вы вроде бы миновали эту участь?
- Да, все, кто меня знает, те любят и уважают, за что им большое спасибо. Даже фотки с автографами всегда ношу с собой - в форме «Торпедо» и сборной. Кто узнаёт, тому и дарю.
- Первые «звёздные» привилегии когда появились?
- В детстве и юности разве что. Тренеры многое прощали мне, непослушному ребенку. Чудил я по-разному, но, выходя на поле, никогда команду не подводил. Выкладывался по максимуму. А игры-то тяжелые были. Те годы, кстати, вспомнил после недавнего матча с «Динамо». Наконец-то забил, и мы выиграли. Тогда, в детстве, такой расклад был нормой.
- Трудный подросток Саша Панов был адекватным футболистом?
- Вполне. Иначе бы я не достиг в своей карьере премьер-лиги, не защищал бы сейчас честь «Торпедо». На поле я чувствовал себя в своей тарелке, а вот в общеобразовательной школе частенько попадал в дисциплинарный дневник своего классного руководителя, которая по совместительству являлась и директором.
- Вашу пионерскую юность, видать, не обошли лагерные порядки.
- Так та директриса и придумала этот дисциплинарный дневник. И кто попадал в ее тетрадь чаще всех, оставался после уроков и стоял в углу. Вот мне, отмаявшемуся в свою первую смену, приходилось срывать уроки и во вторую.
- В пионерском галстуке стояли?
- Да не всегда. Я никогда его не любил, как и все эти коммунизмы с комсомолами. Туда меня совершенно не тянуло, я словно жил на другой, своей планете. Там, где всегда играли в футбол, там, где я всегда был артистом. Когда, помню, пришло время натягивать на шею этот галстук, то на соответствующую процедуру стоял последним в очереди. Понятное дело, из-за плохого поведения. И тут наша школа выигрывает первое место по футболу. Пришлось меня срочно принимать. Да для меня это совсем и неважно было. Просто октябрятский значок уже поднадоел к тому времени. Помните, тот, где Ленин маленький и кудрявый?
- Конечно.
- Красный-то, уже с взрослым Лениным, вроде как посолиднее. Правда, чем я тогда клялся, сейчас не вспомню.
КАК ПРАВИЛЬНО ВОСПРИНИМАТЬ ФУТБОЛ?
НЕ «МУТИТЬ» С ПАЦАНАМИ И НЕ ТОРГОВАТЬ ВИНОГРАДОМ
- Футбол меня организовал, иначе из штанов трудного подростка вряд ли бы вылез. Премиальные, уже настоящие, которые клуб выделял, во мне дух пробуждали, да и всегда знал, что в Петербурге футболистов любят. Хотя поначалу едва из футбола не вылетел.
- Традиционная история успешного игрока. Ранняя травма и…
- …вот в этом-то и суть, что никакой травмы и в помине не было. Просто мне понравилось торговать виноградом. Первые деньги мои! Живые! С соблазном бороться было трудно, ведь в то время футбол мне кроме «спасибо» ничего в карман не клал.
- А на виноград как попали?
- Да мой друган, с которым в одном подъезде жили, тему с этим виноградом проворачивал. Потом я подключился, и мухлевать стали вместе, зарабатывая себе на жизнь и развлечения.
- И «крыша» имелась?
- Приезжали представители… Друган с ними договаривался, это его проблемы были. Я-то просто помогал. Затем я с пацанами ботинками занялся, тоже неплохо торговля шла. Вот эта тема «купи-продай» меня немного и смутила. Хорошо, что родители вовремя серьезно поговорили и сказали «Зачем тебе это? Играй лучше в футбол». Послушался.
- Отец премиальные не повысил тогда?
- Нет. Мама все объяснила и подтолкнула к нужной мысли. В тот момент я, наверное, и почувствовал разницу в прелестях жизни. Вспоминал тот своеобразный ценностный перелом уже во Франции, где жил в прекрасном городе Сент-Этьене. А сейчас я могу спокойно купить виноград или ботинки у тех же самых людей, которые стоят на жаре, как когда-то стоял я.
- Кстати, из ваших ровесников выходили талантливые рэкетиры. Такого соблазна не возникало? Может, сейчас еще более богатым были бы.
- (Смеясь.) Да, и почти все они из спортсменов выходили. Боксеры, дзюдоисты…
- …хоккеисты и футболисты тоже имелись.
- Нет, мне достаточно было футбола. А уголовной ответственности я, к счастью, миновал. Хотя грозили мне шесть лет за групповой разбой. Дело было так. Провожали мы друга в армию, выпили, как полагается, и чего-то «замутили»… Тот, кого провожали, в итоге в армию не пошел, получив отсрочку на время следствия. Эх, слава богу, что все завершилось хорошо, и пострадавший человек в итоге свое заявление забрал. Вот так вот отделался. А потом, спустя годы, я вновь оказался втянут в следственные мероприятия, но уже в положительном качестве. Как-то в Питере было совершено преступление, тоже разбойное нападение, в отношении полузащитника «Зенита» Саши Куртияна. А я как раз жил возле 44 отделения РОВД, начальник уголовного розыска которого был преданным болельщиком «Зенита». Вот мы с ним, можно сказать, и вели «дело Куртияна». А по завершении расследования, когда всех поймали и посадили, мне медаль дали.
- Потом Куртиян, будучи футболистом «Торпедо-ЗИЛ», спровоцировал Сергея Семака, за что оба получили по пять матчей дисквалификации.
- Эмоции…
КАК ОСОЗНАТЬ СЕБЯ ПРОФЕССИОНАЛОМ?
НАУЧИТЬСЯ НАРУШАТЬ РЕЖИМ
- Профи - это кто? Тот, кто после бурной ночи лучший на поле, или тот, кто вовремя ложится спать?
- После бурной ночи лучший? Так не бывает. Профессионал умеет настроиться именно перед самой игрой, ориентировочно за сутки до нее. Именно за сутки, а не за неделю. Чтоб не перегореть. Да вообще-то сложного в этом ничего нет.
- Неужели в дубле сразу перестроились? Вчера многое сходило с рук, а сегодня совсем другой человек?
- Когда ты в дубле, то перед тобой всегда маячит первая команда. Разгильдяй ты или трудоголик… Попасть в основу всем хочется, а она, эта основа, так близка! Вот я и работал много, собрал всю волю. И недаром ведь. «Петровский» в Питере - это уникальная атмосфера. Стадион битком, плакаты, лозунги… И все за тебя! Вот и хотелось отплатить людям, что я, собственно, и сделал, забив два гола в ворота «Динамо» в финале Кубка России.
- Чувство профессионализма - оно ведь скользкое. Не были близки к расставанию с ним?
- Нет, что-то не припомню в своей карьере такого. Всего было в меру, даже режим нарушал в меру.
- Помимо футбольной карьеры, что самое существенное у вас в жизни еще произошло?
- Рождение ребенка, естественно. Семья и футбол и сформировали из меня человека. И еще трудности. Каких-то серьезных увлечений больше не возникало. Музыку слушал, «Slayer». Но времени особого не имелось. Жил-то я в Колпине, пригороде Ленинграда. Два часа на дорогу до Питера каждый день постепенно у меня желание ездить на собственной машине выработали. А мечта была, может быть, не оригинальной, но сильной - играть в «Зените».
КАК ОБЫГРАТЬ ЧЕМПИОНОВ МИРА В ИХ ЛОГОВЕ?
ОБЕЗУМЕТЬ
- Знаете, я сам задумывался об этом не раз. То ли случай, то ли результат многолетней работы стал следствием. Потом остановил-таки себя на мысли: ни то это, ни другое. Толчок это был, после кубкового финала, когда я дважды поразил динамовские ворота в течение одной минуты. Заряд был неимоверным, фантастическим. Пятьдесят пять лет Ленинград ждал Кубка, и мы его добыли в уходящем веке. Добыли здесь, где мы сейчас с вами и сидим, разговариваем (в Лужниках - прим. А.С.). Да-а-а, этого не забыть никогда. Тогда весь Питер на Невском собрался, чтобы приветствовать нас. Вот на «Стад де Франс» и было своеобразное продолжение банкета.
- Помню, первый мяч французам забили, и камера вас взяла крупным планом. Глаза безумные!
- Я ж во второй раз всего за сборную в основе вышел! В первый мы Армению 3:0 обыграли, и тут сама Франция на очереди. Действительно, отрешен от внешнего мира в те мгновения был. Да и в финале Кубка глаза у меня такие же были, словно снизошло свыше что-то. Даже не мгновения, а дни, когда энергия переполняла. Казалось, все могу. Настолько зарядился. Причем с чемпионами мира Романцев одного форварда планировал выпустить. И представьте себе, тогдашние спартаковцы Юран и Ширко, которые у Олега Иваныча были под боком, в заявку на матч не попали. А на ту единственную позицию нападающего тренер меня и поставил. Удивился я тогда, но подвести не мог.
- Из того положения, когда второй гол забивали, у спартаковцев принято пасовать. Вы же пробили и попали самым неимоверным образом. И маленький Бартез даже не понял, что произошло.
- Бил-то из-за штрафной, да с краю. Я не думал ни о чем в тот момент. Помню лишь перемещения защитника, которым оказался Десайи, и его подкат. Не понимал, что делал, но, поверьте, знал, что забью. Так и вышло.
- Позднее Павел Садырин называл вас героем. В острой и ироничной форме.
- Наверное, прав он был. Победа над французами знаменательной стала, мы и войну у них выиграли. Но потом-то… На чемпионат Европы поехали другие. Украина-Украина… Перешла нам дорогу.
КАК СУМЕТЬ ВЕРНУТЬСЯ?
ЗАИНТЕРЕСОВАТЬСЯ ТРУДНОСТЯМИ
- Потом вы покинули «Зенит». Но создалось впечатление, что Питер Панова ждал, Панов ему мерещился. Пришел даже новичок - тоже форвард, по фамилии Тарасов, очень похожий на вас.
- Не думал об этом. В «Сент-Этьен» я ушел красиво. Провожали всем стадионом меня под гром аплодисментов. Другие мысли на первый план выходили. Как закрепиться в более сильном чемпионате, например. Но, к сожалению, от тренерской чехарды никто не застрахован. У меня еще и травма приключилась. Около года вообще вне футбола был
- Не просто травма, а настоящие проблемы со здоровьем.
- Так это одно и то же, только значительно серьезнее обычного ушиба. Один из органов мог реально пострадать, если бы я вовремя не остановился, и не предпринял бы необходимых действий. На восстановление ушел год без малого. Играю ведь сейчас! Значит, можно и после долгого простоя вернуться.
- Трудно было доказать, что Панов - не отработанный материал?
- Да, очень. Московское «Динамо» решило меня подписать, но первый после травмы сезон выдался весьма неярким. С Александром Новиковым, тогдашним главным тренером команды, мне работать понравилось. Правда, вскоре пришел Виктор Прокопенко, которому я не подошел. Да и не в форме я, честно говоря, пребывал. Однако, оказавшись уже в другом «Динамо», питерском, доказал, что методы восстановления избрал правильные.
- Как в «Сент-Этьене» отреагировали на ваши проблемы?
- А как там могли еще отреагировать? С каждым может случиться ведь. Спасибо французам огромное, что не бросили меня, оплатили весь курс лечения. Хотя вначале хотели прервать контракт. Помог тогдашний мой агент Константин Сарсания, который вскоре изыскал вариант с московским «Динамо».
- Многие тогда говорили, что пора заканчивать?
- Никто. А я со злопыхателями и не общался.
- А врачи?
- Они твердили, что все нормально будет. Лечила меня француженка, которая всегда подбадривала. Конечно, время было критическое. Сегодня ты есть, а завтра - нет. В спортивном смысле, естественно. На первых порах и не знал, продолжу играть или придется заканчивать.
- Что тогда преобладало - стресс или спортивная злость?
- Последнее, конечно. Я вообще-то всегда воспринимал трудности с интересом, приятно их все-таки преодолевать. В сложностях уровень человека и проявляется. Опять был послан мне знак свыше. Пришлось пересматривать свое отношение к жизни. Меньше расстраиваться стал, пива пить, питание улучшил.
- Некоторые футболисты скрывают какие-то свои болячки. Ведь имеются случаи, когда больше пяти килограммов поднимать не рекомендуется, а игроки на поле бьются.
- Об этом лучше не задумываться в подобных случаях. Я как-то в «Зените» тяжелую травму ноги получил, и вышел на поле спустя всего лишь неделю. Но не думал о плохом, прорвался. Долг звал.
- Что за долг?
- Патриотический. За «Зенит» ведь играл. Мы же под руководством Виталия Мутко строили этот клуб, который сейчас на европейский уровень вышел. Жалко, талантов все меньше становится.
- В питерское «Динамо» с трудом попали?
- Почему? Позвонил главный тренер Сергей Ломакин и пригласил. Потом команду принял Олег Долматов - очень незаурядный специалист. При тесной работе с ним и понял, почему он с ЦСКА серебро чемпионата выиграл, едва не догнав «Спартак». Жаль, что из-за известных казусов «Динамо-СПб» развалилось. Зато приятно, что все-таки в год 300-летия Санкт-Петербурга я выступал за клуб из родного города.
- А когда почувствовали, что вернулись?
- Наверное, когда за «Динамо-СПб» забивать стал… Нет, все-таки в «Торпедо», в премьер-лиге. В Петербурге я родной климат почувствовал, себя обрел заново и приехал в Москву, где окончательно понял, что вернулся как Панов, который когда-то был не хуже. А вообще, перерывы в футболе - это самое страшное для игрока.
ДОСЛОВНО
В юношестве моим футбольным образцом был Дель Пьеро. Через «Ювентус», за который я болел, наверное, большинство выдающихся игроков прошло - Баджо, Зидан… Нравился еще и Ромарио из «Барселоны» - маленький такой, как я. А сейчас восхищаюсь Адриану. Ну и таран! Мощный, с титаническим ударом с левой. Класс! Этот бразилец мне Вьери в молодости напоминает. А рад за кого, так это за Шевченко. Наш он все-таки, пусть и с Украины.
ДОСЛОВНО
Тренеры мне все доверяли. В основном. Но Анатолий Федорович Бышовец - тот самый, который меня как игрока, наверное, и открыл. Он-то первым Панова в сборную и пригласил. Эх, ну и дебют тогда выдался - с бразильцами, 1:5 проиграли… Выходили на поле в четыре утра по нашему времени и в самой концовке сезона. Никто толком себя сборником не ощущал, все какими-то кандидатами были. Другое дело, с Францией, на «Стад де Франс»! Победа 3:2 над действующими чемпионами мира, и я два гола забиваю. Спасибо Олегу Ивановичу Романцеву, что позвал тогда. Такие мастера меня передачами снабжали - Титов, Цымбаларь, Карпин, Тихонов, Мостовой, Смертин… Футбол - это все-таки удовольствие!