В Петербурге погиб внук поэта Николая Рубцова. Мать считает, что он был убит
В этом году по инициативе Союза писателей Петербурга была организована комиссия по увековечению памяти замечательного русского поэта Николая Рубцова, трагически погибшего в 1971 году. В 2006 году ему исполнилось бы 70 лет. К несчастью, создание комиссии роковым образом совпало с большой трагедией - гибелью внука поэта. Члены Союза писателей вынуждены были обратиться с коллективным письмом в Генеральную прокуратуру по поводу смерти 16-летнего Коли Рубцова. На такой шаг писателей Петербурга подтолкнула позиция местных прокуратуры и милиции, фактически отказавшихся от поиска тех, кто «помог» ему уйти из жизни.
Начиная с минувшего четверга, 20 октября, наш корреспондент пытался выяснить в правоохранительных органах причину трагедии, но не получил нигде не то что вразумительного ответа, но даже подтверждения самого факта гибели юноши-старшеклассника. Руководитель пресс-службы городской прокуратуры Елена Ордынская, похоже, только от меня узнала о случившемся, хотя, по ее словам, она «что-то слышала краем уха в понедельник», но никаких официальных данных об этом в прокуратуре не было. Я попросил все-таки Елену Александровну поточнее узнать об этом трагическом инциденте, и через час мы снова беседовали с ней о гибели 16-летнего подростка.
- Я обзвонила районные прокуратуры города, - ответила мне Елена Ордынская, - и нигде не было об этом случае никаких сведений. Скорее всего, это какая-то очередная «утка».
Что ж, похоже, прокуратура не владеет ситуацией. Коля Рубцов действительно погиб. У автора этих строк состоялся тяжелый разговор с мамой юноши, дочерью поэта - Еленой Николаевной Рубцовой. Сначала она вообще отказывалась говорить, ссылаясь на то, что в доме друзья и родственники, что к мужу (отцу Коли) вызвали «скорую», у него проблемы с сердцем, да и сама она еле держится. Но потом Елена Николаевна все-таки сообщила некоторые подробности трагедии.
Все произошло 15 октября в субботу. Коля встречался с девочкой-сверстницей Таней, жившей в Красногвардейском районе. В семь часов вечера он отправился провожать ее домой на улицу Коммуны, обещал матери вернуться часов в девять. Все как обычно.
- Коля всегда был душой компании среди своих сверстников, - рассказывает Елена Николаевна, - искренний, любвеобильный, гораздый на отчаянные поступки. Словом, весь в деда, хотя и родился уже после его смерти. Тут накануне он рассказал мне, что на стене забора напротив Таниных окон в среду огромными буквами написал: «Я люблю тебя, Таня!» Все его окружение были прекрасные молодые люди. Правда, в последнее время Коля стал получать анонимные угрозы по мобильному телефону. Сын не принимал их всерьез, хотя они были довольно откровенными, что-то вроде: «Мы тебя убьем». Я об этом узнала уже после смерти Коли от его друзей. Учился сын в школе № 48, что на улице Королева (там давали углубленные знания иностранного языка). Живем мы в Приморском районе. Вообще он был очень способный мальчик, особенно преуспевал в гуманитарных науках.
Однако в тот день в обещанные девять вечера Коля домой не пришел. Отец и мать провели бессонную ночь. Позвонили в Красногвардейский РОВД, дежурный успокоил их, мол, дело молодое, может быть, у кого из друзей заночевал, дождитесь утра, а так в районе всё спокойно, никаких тревожных сообщений не поступало.
На следующий день стали обзванивать больницы, потом - морги. И вот в одном из них получили страшный ответ: ночью милиция привезла труп парня лет 16 - 17, хорошо одетого, в новом свитере, в карманах нашли именной проездной билет, немного денег и корочки Федерации дзюдо на имя Николая Рубцова. Коля был подающим надежды спортсменом, не курил, никогда не прикладывался даже к пиву. Юноша был человеком глубоко верующим, постоянно ходил в церковь и однажды сказал, что считает уход из жизни самым страшным смертным грехом.
Тем не менее, в 26-м отделе милиции, по словам Елены Николаевны, утверждали и продолжают утверждать, что Николай покончил жизнь самоубийством, выбросившись в окно девятого этажа с лестничного пролета дома 40 по улице Коммуны. Там, на ступеньках здания его (уже мертвого) и обнаружил поздно вечером наряд милиции. Патологоанатомы дали заключение, что «род смерти не установлен».
Что произошло у дома 40 по улице Коммуны, так и осталось загадкой, для матери же ясно одно: столь жизнелюбивый, влюбленный и полный надежд юноша не мог сам оборвать свою жизнь. Но правоохранительным органам весьма удобно списать произошедшее на суицид, а не вести долгое и тщательное расследование.
Стас Владимиров
Газета Московский Комсомолец в Питере №43/83 за 25-10-2005