В бизнесмена Игоря Гинзбурга стреляли второй раз и снова промахнулись. Кроме самого Гинзбурга, его близких и бизнес-партнеров, это никому не интересно. К сообщениям о стрельбе все давно привыкли, а фамилия «Гинзбург» ни о чем не говорит. Не Чубайс, все-таки, покушение на которого взбудоражило полстраны. Даже тысячи автовладельцев, которые пользуются услугами самого известного в городе «коммерческого» МРЭО на Востания, 6, не подозревают о том, что само здание принадлежит Гинзбургу. Их это не волнует, они продают или покупают машины и отправляются по своим делам. Суета.
Статья не об этом. Хочется порассуждать о том, что происходит с человеком, который оказывается в столь незавидной ситуации. Нет-нет, речь не о физических страданиях от ранений, не про стресс от самого процесса. Что происходит потом, когда все позади, когда человек набирает заветное сочетания цифр «02», чтобы позвать на помощь государство, которому вот уже много лет платит налоги. Много налогов - не как Чубайс, конечно, но намного больше, чем среднестатистический менеджер.
Итак, все позади. Бизнесмен лежит в больнице, ему только что оказали медицинскую помощь после первого покушения.
- Где все произошло? - интересуются врачи.*
- Так и так, - объясняет потерпевший, - такой-то железнодорожный переезд, такой-то район Ленинградской области.
Включаются средства связи. Около 3 часов утра 15 августа в соответствующий отдел милиции направляется телефонограмма. После покушения прошло примерно 4 часа - ровно столько потребовалось Игорю Гинзбургу, чтобы со сквозными пулевыми ранениями обеих рук добраться до знакомого медицинского учреждения.
Итак, 3 часа утра. В дежурной части соответствующего (назовем его так, хотя непонятно, чему он соответствует) отдела милиции звонит телефон. Дежурный, надо полагать, снимает трубку и внемлет. Место, время, ФИО, характер повреждений, контактный телефон. Трубка кладется на аппарат. Крепкий здоровый сон продолжается, как и полагается, до 8 часов утра. Телефонограмма регистрируется, конечно, не в восемь. Но намного позже трех.
Зато в районе восьми на сотовый телефон Гинзбурга звонит недремлющая милиция.
- Что, - интересуются, - случилось?
- Да, вот, - объясняет сотрудник принадлежащей Гинзбургу фирмы (сам Гинзбург пользоваться телефоном не может из-за полученных ранений), - в моего шефа стреляли. Приезжайте, покажу.
Приехали, походили, посмотрели. Лично начальник соответствующего отдела милиции поприсутствовал. Резюмировали глубокомысленно: «Нужно прислать группу». Чтобы все, как полагается: с оперативниками, экспертами, дежурным следователем, районным прокурором. На этом и убыли.
Группа подтянулась часам к 15-ти. Поработали на славу, возбудили уголовное дело «покушение на убийство». И, что вы думаете, наконец-то сыщики взялись за работу? Прослушка, наружка, засады, погони? Да, ничего подобного! Дело технично отослали в Северо-Западную транспортную прокуратуру. Мол, преступление произошло на железнодорожном переезде, то есть, товарищи транспортные прокуроры, ваша подследственность! Железнодорожный переезд, конечно, – транспортный объект, но такой подарок никому не нужен. Из транспортной прокуратуры дело вернули обратно в районную Ленобласти. Начались интенсивные оперативно-розыскные мероприятия.
Представим. Лес, дорога, железнодорожный переезд. Где-то сидит киллер и ждет звонка о приближении джипа Гинзбурга. Где-то припаркован автомобиль, на котором киллер покинет место происшествия. В каком-нибудь кафе киллер или его сообщник несколько часов пьют кофе, ждут звонка. Сколь долго случайные свидетели будут обо всем этом помнить? От силы до следующего вечера. Районные правоохранительные органы начали делать хоть что-то числа 18-го августа. После покушения прошло почти 5 дней. Милиция сделала все возможное, чтобы лишить себя свидетельских показаний.
1 час ночи 5 сентября. Игорь Гинзбург возвращается с работы домой, минует злополучный переезд, проезжает несколько километров. Сзади темная иномарка. Мигает фарами, начинает обгонять, из опущенного бокового стекла высовывается рука с пистолетом. Эксперты позже насчитают 8 пулевых отверстий в стеклах и обшивке автомобиля. Гинзбург и его спутник получают по одному пулевому ранению в ноги. Бизнесмен резко тормозит, разворачивается и возвращается в Петербург в уже знакомее медицинское учреждение. По дороге звонит... Думаете, «02»? Ничего подобного! Это, как он уже понял, лишнее. Звонит друзьям с опытом правоохранительной практики.
- Я, - говорит, - запомнил комбинацию цифр на номерном знаке темной иномарки. Как вы думаете, этим можно воспользоваться?
- Сейчас, - отвечают ему, - воспользуемся.
Друзья звонят «02» и подробно объясняют: второе покушение, пулевые ранения, такой-то адрес, такие-то цифры на машине преступников. Ау! «Перехват»!
- Какой «перехват», - усмехается инспектор ГИБДД, остановивший через минут сорок друзей обстрелянного бизнесмена, спешащих к месту происшествия. – Нет у нас ориентировки на машину с таким номером!
Расследование второго покушения застопорилось по объективным причинам. Телефонограмма из больницы на этот раз поступила в отдел милиции не по месту происшествия, а по месту расположения самой больницы. Там отреагировали оперативно: сразу приехали (благо почти на соседней улице), опросили, составили положенные в таких случаях бумаги и направили их в прокуратуру соответствующего района Ленобласти. По месту события преступления. Пока материал циркулирует в анналах Федеральной почтовой службы, происходит кое-что еще.
К кому-то из менеджеров Гинзбурга приходит представитель очень уважаемого охранного предприятия. В чрезвычайно длинном названии этого предприятия употребляется словосочетание «Федеральная служба безопасности», чтобы не возникало сомнений: тут могут все. Совсем недавно люди Гинзбурга гордились тем, что заключили с этой структурой договор: теперь-то, думали, шефу ничто не угрожает!
Специфика работы большинства охранных предприятий такова, что охранники там не сидят и не ждут, пока их услуги потребуются. Диспетчер принимает заказы, заключается договор, клиент вносит предоплату, после чего через оговоренное время (от нескольких дней до пары недель) подбирается охранник из тех, кто оставил свои заявки в базе фирмы. Крутой телохранитель у Гинзбурга должен был появиться со дня на день. Буквально сразу после покушения.
- Простите, - вежливо сказал представитель крутого охранного предприятия, - мы вынуждены расторгнуть договор о сотрудничестве. Вот ваши деньги.
В принципе, охранников понять можно: клиент не предупредил их о том, что его могут попытаться убить еще раз.
...Говорят, как-то раз Игорю Гинзбургу сказали: мол, такие-то должны тебе несколько миллионов долларов. Хорошо бы отнестись к ним понастойчивее.
- Да, ладно, - якобы ответил Гинзбург, - не такая уж большая сумма. Потерпит.
Не дай Бог нам, простым смертным, оказаться в подобной ситуации. Ведь, подумать страшно про те места, где полагается в таких случаях искать защиту.
Герман Петров
Полный вариант этого материала читайте в газете «Ваш тайный советник» за 18 сентября 2006 года.