Как сообщил во время выступления перед петербургскими студентами профессор Ван Шаогуан, в 1990-е годы он критиковал идеолога китайских реформ Дэн Сяопина за его кредо «кто-то должен богатеть первым». По словам лектора, лидер в последние годы жизни также пришел к мнению, что идея богатеть за счет других – неверная. Куда важнее идея всеобщего процветания.
Именно благодаря этому прозрению в КНР удалось сократить число граждан, проживающих за чертой бедности. Так, если в конце 1970-х их насчитывалось около 2 млрд, то теперь количество бедняков составляет 25 млн человек. Сегодня в Китае коэффициент Gene равен 0,45. Этот коэффициент характеризует неравенство в распределении доходов, чем он ближе к единице, тем сильнее неравенство. Для сравнения: в РФ коэффициент Gene составляет 0,4, наиболее же высокие показатели у латиноамериканских стран: 0,5 – 0,6.
Ван Шаогуан говорит, что его воззрения основаны на теории известного европейского экономиста Карла Полани о том, что рыночные отношения не единственно возможные в современном мире: «Считать, что рынок формируется сам по себе, – утопия», – повторяет китайский профессор.
Гораздо важнее, по его словам, т. н. концепция «двойного движения», изложенная в известном труде Карла Полани «Великая трансформация» (написанном еще в 1944 году). Эта концепция говорит о том, что развитие рыночных отношений должно контролироваться государством. Именно так, по словам докладчика, и происходит сейчас в Китае. Именно поэтому, считает он, показатели экономического роста КНР говорят об эффективности избранного пути.
Западные эксперты полагают, что рост ВВП в КНР в этом году составит 6%. В самом Китае прогнозируют рост от 7 до 8%. За счет вложений в инфраструктуру вектор развития сместился сейчас с прибрежных территорий на внутренние, которые традиционно были более бедными. В первые три месяца нынешнего года внутренние территории показали рост ВВП на 12 – 14%. Это весьма неплохой показатель для кризисного времени.
Основная задача китайского правительства сегодня – уменьшить разрыв между городом и деревней, повысить доходы в регионах (в государстве в настоящий момент выделяется четыре основных региона). На эти цели правительство тратит огромные средства. Более того, с 2006 года отменены все налоги для фермеров. Но, по прогнозам Ван Шаогуана, на ликвидацию неравенства уйдет от 30 до 50 лет: «Оно легко возникает, но трудно уходит».
Зато безусловным преимуществом Китая считается демографическая ситуация, большое количество молодого и работоспособного населения. Впрочем, соотношение работающего населения и пенсионеров быстро меняется, и население все-таки стареет. Предполагается, что к 2030 году на двух работающих в Китае будет приходиться один пенсионер.
Но профессор Шаогуан не видит в этом серьезной опасности: по его словам, объем сбережений населения в Китае относительно высок, и даже бедные семьи откладывают 12 – 13% от своего годового дохода. Для сравнения: в США люди, наоборот, тратят больше, чем зарабатывают.
Официальный пенсионный возраст в КНР – 60 лет. Однако многие уходят на пенсию раньше, например, женщины, как правило, в 55 лет. Размер пенсии в Китае составляет сегодня 70 – 80% от заработка, кроме того, пенсионеры получают специальную страховку, покрывающую базовые расходы на медицину.
Кстати, 85% всех жителей КНР проживают в своем собственном жилье, которое досталось им в результате приватизации. При этом налог на недвижимость отсутствует. Расходы на содержание домов, которые должны покрывать владельцы квартир, по словам Ван Шаогуана, «практически несущественны». При этом в отличие от большинства стран жилье на вторичном рынке «настолько дешевое, что купить его может практически каждый».
Тем не менее экономист поддерживает идею введения налога на недвижимость, ибо это важный инструмент государственного регулирования. Ведь стоимость жилья в новых современных домах слишком высока, чтобы квартиры могла покупать молодежь, и этот перекос, по его мнению, надо регулировать с помощью налога. В будущем, по прогнозу Ван Шаогуана, собственников жилья в Китае станет меньше, зато людей, арендующих жилье, – больше.
Одно время китайское государство старалось переориентировать молодежь на получение после школы специализированного технического образования, именно не высшего, а среднего, которое сегодня дает возможность легче найти хорошо оплачиваемую работу. И эта политика привела к сокращению количества поступающих в высшие учебные заведения. Зато только в этом году в Китае будет 7 млн выпускников колледжей. При этом большой вызов для государства – найти всем подходящую работу. Впрочем, как эту проблему предполагают решать, докладчик не уточнил.
Что касается вопросов управления государством, то Китай, как известно, отказался от западной многопартийной модели, посчитав ее неэффективной. Как отметил Ван Шаогуан, демократия как таковая происходит из Древней Греции и не связана с более поздней, сформировавшейся, по сути, только в XX веке, системой выборов. Он считает, что выборы не являются эффективным демократическим инструментом, а суть демократии, по его мнению, в том, что народ должен принимать участие в принятии решений – посредством опросов, экспертных встреч и т. д. При этом Ван Шаогуан подчеркнул, что лидер государства «должен выяснять и реализовать волю народа», чувствовать потребности общества и именно на основе этих потребностей формировать свои идеи.
Докладчик привел по этому поводу и пример. Так, в 2001 – 2002 годах китайская общественность критиковала систему здравоохранения, опросы показывали недовольство народа, и вот в 2005 году ее начали реформировать. Была опубликована и представлена для общественного обсуждения новая концепция здравоохранения. Это, по мнению китайского гостя, и есть демократия – когда власти сами учитывают мнение народа и направляют свои усилия на исправление недостатков.
Кстати, сегодня государством КНР управляет высший комитет Коммунистической партии Китая, состоящий из девяти человек. По словам Ван Шаогуана, какого-то одного возвышающегося среди других лидера там нет.
Однако у соседних государств возникают серьезные опасения по поводу демократичности Китая, причем не только во внутренних делах, но и на международной арене. Так, например, в Австралии в последнее время было много публикаций об агрессивном поведении китайской разведки, которая даже прослушивала мобильную связь австралийского премьер-министра и членов его кабинета. Опасения соседей вызывает и то, что работа китайской разведки становится все более агрессивной по мере экономического усиления КНР.
Что ж, Ван Шаогуан оказался готов к такому вопросу. Он считает, что «австралийцев можно понять»: на их огромной территории проживают только 20 млн человек, и «естественно, в таких условиях все воспринимается обостренно».
«Я знаю, какую острую реакцию вызывает покупка китайским бизнесом долей в австралийских компаниях, – отметил эксперт. – Совсем недавно одна китайская компания хотела также купить долю в австралийской компании, разрабатывающей природные ресурсы – объект австралийского экспорта в Китай. Было очень много шума, хотя это никак не затрагивало вопросы политики или территориальной целостности Австралии».
Многие австралийские и американские компании, подчеркнул докладчик, имеют доли в китайских компаниях, и это в Китае не вызывает никакого ажиотажа. А недавно один американский банк купил 14% крупнейшего банка Китая, и «по этому поводу никто ничего плохого не сказал».
По словам профессора Шаогуана, руководство КНР «концентрируется сегодня на том, где, как и что можно полезного взять у других стран». Западный же мир, по его словам, напротив, постоянно стремится сам не учиться, а других при этом учить. «Заменить собой США и встать во главе монополярного мира – такая идея не присутствует в головах ни китайских лидеров, ни китайских мыслителей, ни китайского народа», – подчеркнул экономист.
Однако в Европе, которая «стремится ничему не учиться у других», на этот счет есть и другое мнение. Так, по прогнозам министра иностранных дел Великобритании Дэвида Милибэнда, экономическое усиление Китая уже через 20 лет может привести к тому, что он станет державой, равной США в мировой политике.