Санкт-Петербург, чья история пронизана контрастами между просвещением и строгим контролем, отмечает 21 декабря ряд событий, демонстрирующих этот дуализм.
От сожжения философских трактатов до расширения имперских границ и возрождения печатного слова — этот день оставил заметный след в развитии Северной столицы.
1772: Философия под запретом
Эпизод, случившийся 21 декабря 1772 года, демонстрирует хрупкость вольнодумства в имперской России. Тогда в Петербурге было уничтожено целых 775 экземпляров «Философии истории» Вольтера.
Перевод этого труда, посвященного лично Екатерине II, пользовался феноменальным спросом — тираж раскупили всего за неделю, чему способствовала сильная мода на «вольтерьянство» среди высшего света.
Влияние французской философии было настолько велико, что, как утверждал Джакомо Казанова:
«…Каждый русский, читающий по-французски, носил книгу в кармане, словно молитвенник или катехизис. Особы высшего круга только и бредили Вольтером и божились не иначе, как его именем».
Однако Комитет министров счел это влияние избыточным. В результате — тираж был сожжен, а издатель Поляков понес наказание. Этот акт стал знаковым примером борьбы с распространением идей Просвещения.
1811: Выход из тени загородных дач
Спустя почти четыре десятилетия, 21 декабря 1811 года, произошел акт территориального расширения. Указом Александра I границы Санкт-Петербурга были официально увеличены за счет включения Лифляндского предместья.
На этой территории была образована Нарвская часть города.
Земли в этом районе, некогда розданные Петром I дворянам для строительства особняков, быстро превратились из загородной зоны в обжитую ткань столицы.
Дорога, ведущая в Лифляндию (на территорию современной Латвии), оживляла этот северный вектор развития. Сегодня на месте бывших усадеб располагается современный Кировский район.
1857: Мнемонический хит служивых
21 декабря 1857 года стало днем топонимической революции в районе расположения Семёновского полка — обширной территории между Звенигородской улицей, Московским и Загородным проспектами и Обводным каналом.
Улицы, которые раньше носили унылые названия по нумерации рот (1-я рота, 2-я рота), получили имена по уездам Московской губернии. Появились Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская и Бронницкая улицы.
Население, состоящее в основном из служивых людей, быстро адаптировалось к нововведениям. Народная смекалка породила запоминающуюся фразу по первым буквам:
«Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины».
После революционных событий 1917 года этот образ претерпел изменения, когда слово «балерины» заменили на «большевиков», а иногда в обиходе использовались и более резкие синонимы.
1899: Печатное слово
21 декабря 1899 года ознаменовалось символическим возвращением к жизни: вышел первый номер возобновленного журнала «Огонёк».
Изначально он стартовал в 1879 году как еженедельное иллюстрированное приложение к «Биржевым ведомостям», но продержался лишь до 1883 года.
Повторно его закрыли в 1918 году как антисоветское издание. Нынешний, долговечный этап выпуска журнала начался только в 1923 году по инициативе М. Кольцова.
1970: Подземный прорыв
Завершает череду событий 21 декабря 1970 года — день, когда ритм города ускорился благодаря метрополитену. Были открыты станции «Елизаровская» и «Ломоносовская» на Невско-Василеостровской линии.
Эти станции глубокого заложения, являющиеся примерами закрытого типа, или «горизонтальный лифт», связали район от Площади Александра Невского с остальными частями столицы, символизируя постоянное движение вперед, несмотря на исторические барьеры.