За год парень забил троих своих приятелей
Мы называем их маргиналами, бродягами, бомжами. Нам почему-то кажется, что они есть, но не в нашей жизни. Словно они существуют в параллельном мире, а не ходят по тем же улицам, что и мы. А зря — чем больше их, тем меньше нас.
Паша Лаевский родился в маленьком карельском городке Кондопоге. Его отец, водитель-дальнобойщик, однажды уехал в рейс и больше не вернулся. Паша его толком и запомнить-то не успел. Кое-как одолел 2 класса, а в 10 лет за кражу попал в спецшколу с углубленным изучением суровых житейских реалий. Повысив свой образовательный уровень еще на 5 классов, снова украл и сел на «малолетку». В 17 лет вышел на свободу и прибыл в Питер. Вместе с сестрой снял квартиру. Сестра работала продавцом в ларьке, а Паша — грузчиком на складе. Через пару месяцев Пашка поссорился с сестрой, вернулся в Кондопогу. Там 2 месяца трудился на промкомбинате слесарем, но уволился, «потому что много пил и не хотел работать». Вернулся в Питер, подрабатывал где мог, ночевал где придется.
Дружеская жертва
Как-то раз Паша со своим новым знакомым обокрал молочный магазин на Ленинском проспекте. Сидели с подельником Сашкой недолго. После зоны Паша съездил домой к матери, отдохнул. Потом заскучал, снова поманили вольная жизнь и огни большого города. Опыт бродяжьей жизни у него уже был, а достойной работы, как и привычки трудиться, не было. Паша поселился в подвале дома на улице Маршала Казакова.
Однажды накануне Нового 2003 года Паша случайно встретил своего корешка Сашу, которого он иначе как лучшим своим другом теперь не называл. Отметили встречу, затем наступила череда праздников, их тоже грех было проигнорировать. Подошло Рождество. И снова подвал, водка и немудреная закусь. Ссора возникла из ничего, что-то вроде «не так летишь, не так свистишь». Бил Паша своего лучшего друга от всей своей пустой души. Бил ногами, кулаками, притомился, вышел на воздух прогуляться. Когда вернулся в подвал, нацепил на уши плейер, музыку послушал. Потом позвал Сашку, а тот не отзывается, потому что уже давно мертвый лежит. И тут Пашке, может быть впервые в жизни, стало по-настоящему страшно.
Он сидел и думал, что теперь с ним будет, когда тело «друга» найдут. Если его бросить и уйти, рано или поздно труп обнаружится. Паша знал, где дворники хранят свой инвентарь. Он сходил за лопатой и вернулся в подвал. Сашка лежал в той же позе, в которой оставил теперь уже его душегуб. Остатками водки Пашка помянул лучшего друга и приступил к рытью ямы возле отопительной трубы. Ему страшно было смотреть в лицо мертвому другу, и он накрыл его куском тряпки. Так и похоронил, лицом вниз. В могилу положил стакан, тарелку, вилку и немного еды. Засыпал яму и ушел.
В этот подвал он зарекся больше не возвращаться. Так он убил в первый раз. А у жителей многоэтажки появился новый «сосед» без прописки. Свой зарок Павел нарушил, когда в ходе следствия сам указал место захоронения. В его присутствии из земли извлекли то, что осталось от его лучшего друга.
Дама под руку
Весной Паша поселился в подвале дома на проспекте Стачек. Перед майскими праздниками на Ленинском проспекте Паша встретил знакомую, с которой однажды подрабатывал на уборке картошки в Гостилицах. Они прихватили еще одного «коллегу по цеху», Толика, водки и спустились в свое убежище. Ссора возникла по знакомому сценарию. Паша ударил даму по лицу, и она «завалилась на спину». Он бил подругу истово, ногами, руками, по чему придется. Нанес, по собственному признанию, около 40 ударов.
Толик стоял рядом и смотрел. Когда-то в раннем детстве он попал под «КамАЗ», в результате чего голову ему собирали по кусочкам. Да и сложения он был хилого, так что встревать в чреватые побоями ситуации ему было не с руки. Наконец до Паши дошло, что девушке уже достаточно. Он велел Толику собраться, и они ушли из подвала, бросив подругу на произвол судьбы. О том, что Катя умерла, Паша узнал через несколько дней, когда встретил на улице Толика. Его только что выпустили из милиции. Паша, опасаясь, что его арестуют, сбежал в Москву.
Незаметный человек
В Центральном округе столицы Паша нашел себе непыльную работу заведующего пунктом «Стеклотары». Там же, при пункте, и жил. Шел парнишке в ту пору двадцать первый годок. Паша «приподнялся», приоделся, купил себе мобильник. Милиция его не слишком беспокоила. Лицо у него было вполне славянской национальности, не лишенное даже некоторой привлекательности. Паша так и жил бы не тужил, если бы не возникла классическая проблема: «попал на бабки». Пришлось в срочном порядке «делать ноги». Куда? Ясное дело, в Питер.
Приятельская злость
В конце августа Паша шел все по тому же Ленинскому проспекту. Во дворе одного из домов он увидел мужчину, который прочищал мусоропровод. Парень попросил закурить. Познакомились, выпили, разговорились...
Виталий помог Паше устроиться в домоуправление. Теперь они вместе выходили на работу, собирали макулатуру и убирали мусор. Недели через три Виталик, который был лет на 10 старше Павла, впервые пригласил его к себе домой.
Жил Виталик одиноко. Человек он был добрый, но слабый характером. От этого и происходили все несчастья в его жизни. Паша принял приглашение, «приготовил поесть». Выпили, поссорились. В этот раз Паша ушел без драки. На следующий день встретились на работе, помирились, снова выпили. Вечером продолжили банкет у Виталия дома. В тот день Паша много работал лопатой и натер себе мозоли. Он надел матерчатые перчатки и не снимал их, пока был в гостях.
Ссора возникла из-за того, что Паша хотел посмотреть фильм по телевизору, а хозяин не дал ему этого сделать. Виталий сказал, что в доме он хозяин, и замахнулся на Пашу. Тогда Паша, угрожая кухонным ножом, связал приятелю руки за спиной и пошел к выходу. Возле двери он вдруг остановился, его словно бы «перемкнуло». Паша вернулся в комнату, достал из сумки ржавый газовый ключ. Теперь уже убивать было не впервой, не страшно. Он бил по голове. Позже эксперты установили, что было нанесено не менее 25 ударов. Паша испытывал к приятелю злость за то, что «он с ним так разговаривал», а потому взял обрывок веревки и додушил своего благодетеля. Перчатки Паша снял и бросил в ванной, умылся, прихватил телевизор и покинул гостеприимный дом.
Конец «убойной» биографии
По сложившейся привычке Паша рванул в Москву. Через месяц вернулся в Питер, но местом обитания на этот раз выбрал Лиговку. Поменял райончик, в котором так густо успел наследить.
Среди питерских знакомцев Паши уже поползли нехорошие слухи. Его откровенно побаивались. Милиция тоже искала встречи с Лаевским. На него были выставлены «сторожевики» (сторожевые карточки). Теперь, где бы ни засветилось его имя, информация немедленно поступала к оперативникам. А дальше дело техники и времени.
Судьба настигла Павла на святки 2004 года. На этот раз он сам едва не стал жертвой. Одному из троих его сотрапезников солнце перестало светить именно в этот день. Паша получил два удара ножом в спину и несколько резаных ран. Его бросили умирать. Из последних сил он дополз до выхода из подвала и стал звать на помощь. Сердобольные граждане вызвали «скорую». Только вовремя оказанная медицинская помощь спасла ему жизнь.
Лаевскому предъявлено обвинение по двум эпизодам причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть, убийству и краже. Сейчас дело в суде, и срок Павлу светит приличный. На свободу в очередной раз он выйдет не скоро, но выйдет. Следователь, ровесник Павла, спросил у него: «Почему ты убивал? Ты мог бы и меня вот так убить?» — «Вас я бы не убил. Вы не сделали мне ничего плохого», — ответил подследственный, на чьем счету три смерти за год.
Степень виновности перед собой Павел определяет сам, по своим критериям, которые не совпадают с общепринятыми. Да и откуда ему знать, что там принято у граждан, идущих по улице ему навстречу? Его мать спилась и умерла, так и не научив сына думать и чувствовать.
Марина Богомолова
Газета Московский Комсомолец в Питере №9/15 за 02-03-2005