Что делать, когда рука не выводит, а компьютер зависает на глаголе «был»? Максим Максимов - «был»? И все, что с ним связано, - в прошлом? Известный петербургский журналист Максим Максимов пропал средь бела дня в нашем шумном прекрасном городе 29 июня прошлого года.
Сколько-то лет назад в газету «Смена» Максима за руку привела Алена Кравцова - тогдашняя заведующая отделом культуры. Алька увольнялась, но в «Смене» тех лет было железное правило: уходишь - приведи вместо себя достойную замену, не смей подставлять любимую газету. И Алька привела в редакцию выпускника Театрального института (театроведческое отделение) - высокого смущающегося юношу (Максим и спустя много лет не потеряет способность душно краснеть, смущаться и разводить руками, когда ситуация будет не его родной). Привела к редактору со словами: говорят, талантлив, давай проверим, ведь по первому материалу всегда все видно...
- Максим, - сказала редактриса, - завтра в Ленинграде открывается вторая выставка Ильи Глазунова. Сделайте материал...
- Как? - покраснев, спросил Максимов.
- Видите ли... - осторожничала с новым автором редактор обновляющейся демократичной «Смены». - С одной стороны, сам Глазунов. С другой - абсолютный... полный...
- ...Китч, - подсказал Максимов.
- Да, - обрадовалась редактор. - С одной стороны, хорошая техника, с другой...
- ... Бисер и жемчуга, - подхватил Максимов.
- Именно! - совсем уж обрадовалась редактор. - С одной стороны, прекрасные иллюстрации к романам Достоевского. С другой...
- ... Портреты Брежнева и Индиры Ганди, - подсказал Максимов.
- Максим, пишите заявление о приеме на работу, - сказала редактор. - Мы вас берем без испытательного срока.
О его первом материале говорил весь художественный мир города.
Он поднял отдел культуры «Смены» на недосягаемую высоту. На стремнине тех лет в газете благодаря Максу печатались произведения Алданова, Горенштейна (Максимов стал литературным душеприказчиком этого гениального русского писателя, жившего в Берлине), Теффи, Лимонова (живущего тогда еще в Париже, не сошедшего с ума и даже не печатавшегося в «Совраске»; до «Лимонки» вообще еще не дошло)... Он открыл в «Смене» рубрику «Поздние петербуржцы», где опубликовал антологию поэзии, созданную литературным критиком Виктором Топоровым (сегодняшним постоянным автором «ТС» и главным редактором издательства «Лимбус-пресс»). Пожелтевшие вырезки из газеты тех лет хранятся у многих петербуржцев, кому сегодня после пятидесяти.
Из «Смены» он ушел в АЖУР, где работало уже много сменовцев тех лет.
Это был шок для многих его городских коллег. Максим никогда не был брутальным (и автору этих строк даже кажется, что он в некотором роде даже слегка комплексовал по этому поводу). Но отсутствие имиджа «мужицкого мужика» он с лихвой покрывал имиджем образованнейшего человека. Это не укладывается в голове, но он читал все книги, которые издавались в этой стране и за ее пределами, он был на всех премьерах в кинотеатрах и театрах этого города, он был знаком со всеми известными и малоизвестными актерами, сценаристами, режиссерами всего культурного пространства Петербурга, дружил с Хвостенко, с Наташей Медведевой, с Кругом...
Да, он был в некотором роде снобом. «Как же можно не знать эту песню?» - разочарованно пожимал он плечами. «Не видели этот фильм?» - от этой его фразы хотелось провалиться со стыда в Австралию. Он тянул за собой, он был некой нашей планкой.
Без Максима не обходилось ни одно корпоративное мероприятие АЖУРа. Он писал сценарии местных спектаклей, тексты песен. Он лицедействовал сам и заражал этим нас. Когда мы чувствовали, что накал праздника затухает, кто-то непременно выкрикивал: «Макс, а спой «Мурку», как ее поют на Брайтоне». И он, не кокетничая, брал в руки гитару: «Ван лец гоу на дело ай энд Рабинович... хау, моя Мурка! Хау, моя дарлинг!.. Хау, моя дарлинг, энд гудбай»...
Мы плакали от хохота. А сейчас плачем, что он никогда нам так смешно не споет.
В АЖУРе неожиданно для всех Макс стал заниматься журналистскими расследованиями. И в основном - криминальными. Ему была интересна психология людей, ходящих по грани закона и иногда преступающих его, он пытался докапываться до сути.
Максим был очень дисциплинированным человеком и в этом новом спектре своей деятельности четко усвоил главное правило безопасности журналиста: журналист-расследователь не может быть единственным носителем важной информации, иначе он станет приманкой для злоумышленников. Может быть, те, кто задумали свое черное дело год назад, не знали о том, что Максим был отличником? Похоже. Потому что год назад Максим Максимов, работавший в то время корреспондентом журнала «Город», вдруг исчез средь бела дня. Нас в АЖУРе до сих пор корежит, что спохватились по поводу исчезновения Макса только через девять дней - 7 июля. Как будто Максим мог отлынить от работы и уехать куда-нибудь с бабами загорать. Мог - и с бабами, и загорать, но не в рабочее время. Таким был Максим.
АЖУР приступил к расследованию с первого дня - 7 июля. Мы не знали мотивов исчезновения, поэтому хватались за любую версию. Из-за денег (Максим собирался покупать квартиру)? На почве ревности (интеллигентный очкарик нравился многим)? Была у нас и такая красивая и позитивная («женская») версия: Максиму по каким-то причинам надоело просто так жить среди нас, он изменил внешность и уехал далеко-далеко, туда, где всегда светит солнце и где синее море. Ведь исчез однажды в Ленинграде загадочным образом его любимый театральный режиссер Ефим Падве. И те, кто хоронили Падве, до сих пор не уверены, что хоронили именно его. И даже сегодняшний режиссер Молодежного театра Семен Спивак говорит: «Может, он ушел, изменил облик?»
Не хочется повторяться, но АЖУР целый год параллельно с правоохранительными органами вел собственное расследование исчезновения Максимова. Мы установили премию человеку за любую информацию о Максиме. Так нашли его машину (но это, к сожалению, не помогло в расследовании). Мы провели «поквартирный» обход офисов в районе, где нашли эту машину. Мы изучили поминутный маршрут движения по городу Макса в тот последний его день. Мы выяснили, с кем общался Максим в тот день, что писал на компьютере и кому...
Мы знаем все
А теперь - самое страшное.
Сегодня мы точно знаем, что Максим не просто исчез. Его убили. Убили цинично, заранее спланировав преступление. Убили из-за профессиональной деятельности в самом центре города. Из-за журналистского расследования, которое он вел в те дни год назад. Сегодня мы знаем картину этого преступления в деталях: кто, когда, как, за что... Нам давно известны имена мерзавцев, но мы не публикуем их исключительно потому, что нужны стопроцентные улики, чтобы убийцы не ушли от ответа. Мы надеемся, что остается пара недель до того, как преступникам будут предъявлены обвинения. И тогда мы сможем рассказать вам все.
Агентство журналистских расследований